Идея свободы актёра — неосуществима, потому что никто из актёров не умеет пользоваться ею в меру. Стоит только актёрам, на некоторое время, предоставить самоуправлению, как оно превращается в распущенность. С этого момента, возникают междоусобицы, скоро переходящие в социальные битвы, в которых театры горят и значение их превращается в пепел.   Истощается ли театр в собственных конвульсиях, или же, внутренние распри отдают его во власть внешним врагам, во всяком случае, он может считаться безвозвратно погибшим.   Деспотизм режиссёра, который весь в наших руках, протягивает театру соломинку, за которую театру приходится держаться поневоле, в противном случае, он катится в пропасть. Того, который, от либеральной души, сказал бы, что рассуждения такого рода — безнравственны, я спрошу: если у каждого государства — два врага и если, по отношению к внешнему врагу, ему дозволено и не почитается безнравственным употреблять всякие меры борьбы, как, например, не ознакомлять врага с планами нападения или защиты, нападать на него ночью или неравным числом людей, то, почему же, такие же меры, в отношении худшего врага, нарушителя общественного строя и благоденствия, можно назвать недозволенными и безнравственными?   Может ли здравый логический ум надеяться успешно руководить трупой, при помощи разумных увещеваний или уговоров, при возможности противоречия, хотя бы и бессмысленного, но которое может показаться, поверхностно разумеющей труппе, более приятным? Руководствуясь исключительно мелкими страстями, повериями, обычаями, традициями и сентиментальными теориями, люди в театре и люди театра поддаются идейному расколу, мешающему всякому соглашению, даже на почве вполне разумного увещевания. Всякое решение трупы зависит от случайного или подстроенного большинства, которое, по неведению политических тайн, произносит абсурдное решение, кладущее зародыш анархии в управлении театром.    Режиссура не имеет ничего общего с моралью. Режиссёр, руководящийся моралью, не политичен, а потому непрочен на своём престоле. Кто хочет править должен прибегать и к хитрости, и к лицемерию. Великие актёрские качества — откровенность и честность — суть пороки в режиссуре, потому что они свергают с престолов лучше и вернее сильнейшего врага.   Эти качества должны быть атрибутами актёрских гримёрок, мы же, отнюдь не должны руководиться ими. Наше право — в силе. Слово «право» есть отвлечённая и ничем не доказанная мысль. Слово это означает не более, как: Дайте мне то, чего я хочу, чтобы я, тем самым, получил доказательство, что я сильнее вас.