На раннем этапе мои отношения с английским строились весьма драматично: это были сплошные "невстречи" (да простят мне ахматовское слово в столь несерьезном контексте). Первая невстреча состоялась на заре пятидесятых летом в Расторгуеве, куда, как обычно, выехал детский сад, где работала бабушка. На сей раз я жила не в группе, а с бабушкой и всем "педсоставом", как тогда говорили. Среди педсостава оказалась воспитательница, знающая английский. У нее был с собой адаптированный "Оливер Твист", с помощью которого она регулярно пытала собственного сына, а позже, по бабушкиной просьбе, и меня. Сирота Оливер не вызывал во мне ничего, кроме жалости. Но жалела я не его, а себя. Мало мне школы, на дворе лето, за калиткой визжат и возятся "воспитательские" дети, а я почему-то должна сидеть на жаркой террасе и тупо повторять "work house" работный дом. Вот, пожалуй, и все, что я вынесла из тех занятий...