Мимо медленно проплыла акула: сначала разверстая пасть с торчащими треугольными зубами, потом тёмный глаз, непроницаемый и бесстрастный, как глаз бога, за ним жаберные щели, словно прорези в бумаге, и бледный бок, расцвеченный серебряными бликами света. Весь вид её был не столько дик, сколько свиреп - бессловесное создание в не знающей жалости безмятежности...
- ПИТЕР МАТИССЕН
"ГОЛУБОЙ МЕРИДИАН"
Мимо медленно проплыла акула: сначала разверстая пасть с торчащими треугольными зубами, потом тёмный глаз, непроницаемый и бесстрастный, как глаз бога, за ним жаберные щели, словно прорези в бумаге, и бледный бок, расцвеченный серебряными бликами света. Весь вид её был не столько дик, сколько свиреп - бессловесное создание в не знающей жалости безмятежности...
- ПИТЕР МАТИССЕН
"ГОЛУБОЙ МЕРИДИАН"