огда-то в моем саквояже было полным-полно сказок и историй. Небрежно и легко ставил я его перед собой, открывал и, не глядя, вынимал что-то яркое и экзотическое, пахнущее пылью волшебных ковров, полыхающее огнями дальних стран, опьяняющее и зовущее. Истории вырывались из моих рук и буквами падали с неба, весело кружились в снежном танце, разлетались, любили, ненавидели, умирали, но никогда не возвращались обратно. И случилось так, что однажды, по привычке опустив руку в саквояж, я не обнаружил ничего кроме его истертого нутра.