Хотя Берте Янг уже исполнилось тридцать, у нее бывали такие мгновения, когда ей хотелось сменить шаг на бег, затанцевать, сойти с тротуара, покатать обруч, подбросить что‑то в воздух и поймать или остановиться и смеяться — просто так, без всякой причины. Что поделаешь, если тебе тридцать, но, завернув за угол своей улицы, тебя вдруг озаряет ощущение счастья — абсолютного счастья! — как будто ты внезапно проглотил яркий кусочек дневного солнца и он загорелся у тебя в груди и выпустил маленький фейерверк искр в каждую клеточку, в каждый пальчик на руках и ногах. Но как все это выразить, не будучи «пьяной и распущенной»? Какой идиотизм наша цивилизация! Почему, имея тело, приходится держать его запертым в футляре, как какую‑нибудь редкую, редкую скрипку?