| | | Дом на набережной Оценка:  9.15 (13) Количество страниц: 35 | Язык книги: Русский Название печатной книги: Трифонов Ю. Дом на набережной Издатель: Эксмо ISBN: 5-04-004696-0 | |
|
| | Ю. Трифонов был писателем, во многом сформировавшим духовный облик мыслящего поколения 70 – 80-х годов. Повесть «Дом на набережной» в представлении не нуждается. Это одно из самых известных в России и за ее пределами произведений писателя. «… Около часа ночи раздался телефонный звонок. Глебов почувствовал сквозь полусон, как его охватил гнев, сердцебиение усилилось, и он проворно, по-молодому соскочил с тахты и почти опрометью бросился к телефону, стоявшему на столе: успеть сорвать трубку прежде, чем схватит трубку нижнего телефона Маргошка, и дать нахалу взбучку! Был уверен, что звонит Толмачев. Но голос был незнакомый, какой-то расхлябанный, хулиганский. – Здравствуй, Дуня, новый год… Не узнаешь? А? – хрипел хулиган. – То узнает, то не узнает. Вот задница. А который час-то? Ну, второй, подумаешь, детские времена. Интеллигенция об эту пору еще не ложится… Решает вопросы. Мы тут с одним мужиком сидим… А помнишь, какие у меня были финские ножички? – Помню, – сказал Глебов и действительно вспомнил: ножичков было штук пять, все разного размера. Самый маленький был с папироску. Левка приносил их в школу и хвастался. И еще сверкающий стальной пистолет с костяной ручкой, как настоящий. В кабинет вошла Марина, спросила испуганным взглядом: «Кто?» …» | | Поделиться: | | ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :8]]> ]]> :4]]> ]]> :7]]> ]]> :3]]> :0 ]]> :9]]> | | Мой статус книги: | | |
|
 Ключевые слова: | | | | Добавить ключевое слово |
| *.*.132.3 |
ДОМ, КОТОРЫЙ ПОСТРОИЛ ИОФАН
Жаль очень, что прочитал такую замечательную книгу не в своей юности.
Надо сказать, что Юрий Трифонов на пару с Василием Аксёновым были мощнейшими классическими прозаиками периода 70-х. Они и дебютировали почти одновременно, и оба их рассказа и назывались-то почти одинаково. У Трифонова в журнале «Знамя» в 1968 году вышел «Победитель», а Аксеновскую «Победу», про шахматиста-гроссмейстера, напечатали в 1965 году в журнале «Юность». Аксёнов, потом, в начале 80-х уехал в Америку и его авторское прочтение «Скажи изюм» я застал в старших классах школы, когда частенько слушал диссидентов сквозь рёв глушилок на волнах «Голоса Америки». Другое дело, что я мало что тогда понимал в его прозе. Да и сейчас всё ещё не дошли до него руки (глаза, уши, голова – подставить подходящее).. ))
Трифонова тоже открываю для себя впервые, несмотря на то, что в семидесятые он печатался и официально, и в самиздате. Наверняка у родителей в подшивках «Роман-газеты» он имелся, но в ту пору для меня, к сожалению, интереса не представлял.
А напрасно. Теперь многое понимаешь по-иному. Напрасно… Хотя.. всё хорошо в своё время.
Интерес к его творчеству в массах вновь возник только в начале 2000-х.
Ничего нового я говорить по этой теме не собираюсь. Раскрывать характеры персонажей – тоже не моё. Так, пару-тройку замечаний.
Ну, так вот. «Дом на набережной» - это наиболее известное его произведение из цикла московских повестей (Обмен, Предварительные итоги, Долгое прощание, Другая жизнь, и, собственно, означенное выше).
Параллельно прочтению я находил много новых для себя интересных подробностей относительно самого знаменитого дома, построенного по проекту Бориса Иофана. История его (дома и жителей его населявших), конечно, трагическая. Об этом много и подробно написано и снято, там и мемориальных досок уйма, и музей даже есть одноименный, государственный краеведческий, где заведует, кстати, вдова писателя Ольга Романовна.
По количеству знаменитостей, в разное время населявших его квартиры, в честь которых по всей стране называли улицы, этот дом до сих пор находится в книге Гиннеса. Трифонов, будучи потомком весьма незаурядных революционных деятелей, и сам всё детстве прожил в этом доме, до той поры, когда, как и большинство жителей дома, его родители были репрессированы, мать арестовали, отца расстреляли, а его самого вышвырнули на улицу. Вообще, поражает, что в то время, когда вся Москва жила в коммуналках, переселение в «Дом правительства», как его именовали, фактически означало, что над тобой незримо будет висеть дамоклов меч. И всё равно, ни один ведь не отказался! Как можно не понимать очевидных вещей и идти на верную смерть! Так велико было вожделение обладать льготами и привилегиями невиданного по тем временам масштаба. Пусть даже и на короткое время.
Как известно, Трифонов, хоть и принадлежал к левому писательскому крылу, но потому и печатался в свое время, что был «многослойным». Редакторы, со скрипом, но пропускали его в печать. Его нужно было расшифровывать. Время такое было. Ведь именно в советское время расцвело мастерство эзопова языка. Прямо говорить ничего нельзя было. Время хрущевской оттепели закончилось. А Трифонову это удавалось. Говорить между строк.
* * * Итак, в повести он описывает «быт и нравы» жителей этого дома.
С интересом обнаружил, что литературный персонаж гения Антона Овчинникова списан с Лёвы Федотова, который действительно жил в этом доме, был невероятно эрудирован, жаден до знаний, вел замкнутый и странноватый образ жизни, и скрупулёзно вёл дневники. Ему, кстати, принадлежат дневниковые «пророчества» о точной дате начала и окончания войны, о ходе наступления немцев и потерь наших территорий в начале войны (впрочем, обо всём об этом в книге нет и намека). Кроме того, он же предсказал полет американцев на Луну в 1969 году. Короче, какой-то Нострадамус, да и только!  В его честь есть документальные фильмы на Ютубе,- от откровенной мистификации до вполне разумных объяснений его гениальности и широты интересов, а также причин, побудивших вести столь скрупулёзные записи в своих дневниках. Сам Лев Федотов погиб на войне. А Трифонов его «открыл». Он нашел дневники у его матери, которая потом так и жила в доме на Серафимовича, 2.
В общем, копни чуть глубже, и будет тебе счастье, (и найдешь клад). )
* * * Трактовок повести существует несколько.
Одни считают, что в ней показан феномен страха в его социо-политическом контексте. Да, действительно, жить в то время было страшно, а тем более под боком у Великого Кормчего. Страшно было отстаивать свою позицию, если она расходилась с общим течением. Это особенно явно к концу повести, когда сюжет накаляется вокруг мучительных внутренних терзаний главного персонажа (Батона, то бишь Глебова). Страшно стоять на перепутье возможностей, и оценивая их варианты, понимать, что в любом случае у тебя нет шансов выбраться из сложившейся ситуации. В шахматах есть такое понятие как пат. Это когда королю не мат, и не шах, но ходить ему совершенно некуда. Не может ступить ни на одно поле, так как все они находятся под ударами фигур противника. Это одна фабула.
Другая – месседж такого рода: интеллигенция может выжить, только занимаясь творчеством и познанием. Причем, творчество может быть и не напоказ. Ведь и познание есть процесс глубоко внутренний, я бы даже сказал, интимный. Познание это ведь не образование. Все знают, что в мире полно образованных болванов. И мы сами же способствуем умножению их числа (чаще неосознанно, конечно). )) Ну, вы поняли.
Весьма спорное высказывание не так давно услышал, и сейчас над ним размышляю: «смысл жизни обретаешь за совершенно бесполезным занятием» (не дословно, но примерно так). Сюда же относятся процессы познания и творчества. А почему оно спорное? Так ведь, если следовать за Соломоном, то все эти, так сказать, отчаянные протуберанцы усилий нашей воли тщетны, ибо всё идет к одному концу.
* * * Ну, да ладно.
Чем же лично меня «зачепила» повесть? Своей атмосферностью. Трифонов неторопливо вводит нас в атмосферу жителей той эпохи. И хоть мое детство протекало в более поздний период, тем не менее, Трифоновская атмосфера показалась весьма знакомой и родной. Наверное, оттого, что рефлексируешь вслед за персонажами, находя знакомые ситуации и жизненные перипетии. Да и, кроме того, я немного знаком с Москвой. В голодные перестроечные студенческие годы часто приходилось совершать долгие «переходы» из Киевского вокзала на электричках в неотапливаемых вагонах. Поэтому и фраза из заключительных абзацев прочиталась почти ностальгически по тем шальным и прекрасным временам отчаянной юности: «Слепили огни, разгорался вечер, нескончаемо тянулся город, который я так любил, так помнил, так знал, так старался понять…» Сейчас уже и Москва не та, и сам всё больше убеждаюсь, что то была самая лучшая и счастливая пора жизни.
Н-нда. Прошу прощения, отвлекся.
В конце повести со всей очевидностью проступает материалистическое мировоззрение Трифонова. Это действует весьма угнетающе. «Старик шептал, разговаривая сам с собой: – Какой нелепый, неосмысленный мир! Соня [дочь] лежит в земле, ее одноклассник не пускает нас сюда [на кладбище], а мне восемьдесят шесть… А? Зачем? Кто объяснит? – Он стискивал мою руку цепкой клешней. – И как не хочется этот мир покидать…»
И, в заключении, персонаж Сони Ганчук. Если исключить ее неблагоприятную наследственность, выразившуюся в конечном умопомешательстве, то по складу характера – это, наверное, идеал русской женщины. Ах, нет, пардон, - в одном месте проскользнуло «неумеха и с ленцой».. Ото как же.. не без изъяна.. А в остальном, вполне себе тургеневская девушка. Воплощение доброты и покорности. «Главное её достоинство было – всё понимать» - характеризует автор. Реальность же, гениально показанная Трифоновым, совершенно иная. Под маской вышеназванной добродетели обязательно сыщется толика меркантильности, выражающаяся в стремлении изменить своё окружение за счет чужой поломанной судьбы. Как им потом жить с этим? Как умирать? Происходит это потому, что главной для них остаётся жизнь, а не правда, искренность, честность и согласованность в словах и делах. Тогда, конечно, побеждает тот, кто дальше всех бежит, и неважно с каким результатом (привет предмету мафусаиловой гордости!). Понимают ли дураки своё настоящее поражение – это неважно.
Соне всех жалко, для всех найдет доброе слово. Не пришел ещё к окончательному выводу для себя – жалость – это плохо, или хорошо. Есть люди, которые не принимают жалость к себе ни под каким соусом. Я думаю, это от избытка спеси, гордости и тщеславия, которое так, или иначе, рано или поздно, вылезет. Наверное, всё должно быть в меру. И жалость какая-то разумная должна быть. Там, где она уместна. Другое дело, что люди постепенно всё больше черствеют душой. Если раньше мы росли без Интернета, и были вполне себе счастливы, и кругозор не страдал от отсутствия социальных сетей, и много общались, и было больше реального действия, то теперь, как один литератор выразился,- «пришло время жопы». Это она, родимая, определяет, когда оторвать ее от дивана, встать и что делать. Другими словами, разобщенность – дух времени. Ничего не поделаешь. Да ещё и годы поджимать начинают, когда, кажется, что всё вокруг меняется в худшую сторону до неузнаваемости, а на самом деле меняешься ты сам. Будут ли силы противостоять этому? Это каждый решает сам.
Извиняюсь за сумбур, вердикт – must read!
Оценил книгу на 10 | | + Показать ответы 1 | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :2]]> ]]> :2]]> ]]> :2]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :2]]> |
|
{"b":"27857","o":30} |
8.83 (6) 
