В ряд с новоевропейскими поэтами, творцами мифопоэтических космосов, вселенных, с такими, как Данте, Мильтон, Блейк, Гете (как автор второй части «Фауста» и цикла «Бог и мир») по глубине, грандиозности мифопоэтических откровений о Вселенной и человеке во всей русской поэзии можно было бы поставить только одного поэта – Максимилиана Волошина (1877–1932).

В античной культуре по характеру и масштабам индивидуальности и творчества его можно было бы сравнить с Эмпедоклом и Лукрецием Карром, автором грандиозной поэмы «О природе вещей», где представлен весь античный Космос.

Волошин как великий космогонический поэт был призван на стыке, смене, повороте времен (наступил ХХ век) развернуть в своем творчестве, в своей «религиозно-поэтической науке» (воспользуемся для более точной характеристики феномена творчества Волошина этим понятием русского гётеиста, любомудра,  писателя XIX века князя Владимира Федоровича Одоевского, см. его «Русские ночи») новую, основанную уже на эзотерическом христианстве (Антропософии) картину Космоса, его творения, эволюции, инволюции, становления человеческого самосознания. Он показал динамическую панораму всего мироздания с его иерархическими мирами сверхчувственных существ, их воздействие, влияние на духовные, душевные и физические планы (уровни) бытия, их деяния в природной и исторической реальности. Он заново перед наступлением «нового средневековья» (Бердяев) произвел переоценку всех ценностей, переоценку, ничего общего не имеющую с пресловутой «переоценкой ценностей» у Ницше, раскрыл место и творческую роль человека как микрокосма в Макрокосме, показал его трагический путь к Космосу Свободы и Любви как путь Каина.

Эти задачи непосильны для известного нам Волошина. С этими задачами справился неизвестный нам Волошин – «неразгаданный сфинкс Серебряного века», великий посвященный русской культуры, скрытый от нас под своими тысячью ликами творчества.

Более того, как поэт-мудрец, поэт-гностик и пророк библейского масштаба, поэт-демиург своей Вселенной, Волошин призван был не только раскрыть свой символический, христологический (а не просто мифологический) Космос на бумаге, писчей и акварельной, но и начать творить Космос Свободы и Любви вокруг себя – в действительности, причем в самом начале «моровой полосы русской истории» (Лесков). Вспомним феномен Дома Поэта в Коктебеле.

В связи с этим вспомним во многом для нас странное, загадочное, парадоксальное отношение поэта к людям, природе, социальной реальности, историческим событиям, искусству, вообще к миру. Конечно же, это отношение импульсировалось его непрестанными духовными поисками, жаждой познания и осмысления мира, его развитой на пути посвящения душой самосознающей, сверхсознанием, его Высшим «Я», почти непрерывным потоком моральных и художественных интуиций.

Автор книги – философ, литературовед, психолог, социолог, эзотерик – надеется, что в этом труде читатель, кто бы он ни был, найдет для себя многое, как говорил принц датский, «что не снилось нашим мудрецам» (т. е. ученым мужам и дамам всяческих наук и, конечно же, нашим современным, так сказать, деятелям искусства и литературы), но что уже (время пришло!) весьма желательно, чтобы, наконец, начало им все же сниться, дабы не грохнулись мы под их «мудрым водительством» окончательно в тартарары…