Глупейшее из положений:
сидишь — и на свою беду
перебираешь череду
былых побед и поражений.
Всё чепуха. Зато грехи,
не послужившие уроком,
подчас припомнишь ненароком —
и получаются стихи.
Государство, которому я присягал, мертво,
а взамен — минимаркеты, храмы, сиянье митр,
не захват заложников — стало быть, взрыв метро.
Ощущение, что попал в параллельный мир.
Нет, не то чтобы я хотел вернуться туда,
где никто тебя не продаст, а всего лишь сдаст,
но понять бы, какого дьявола, господа,
вы при всём при том говорите, что я фантаст!
В итоге Гражданской войны
друг другу мы стали равны —
и начали горько тужить,
что всем одинаково жить.
Тогда мы вождей дорогих,
чтоб каждый стал выше других,
низвергли — и ну горевать,
что каждыми всем не бывать.
Живи, земля, покуда я живой.
И, как бы ты простор ни распластала,
пойми: довольно дырки ножевой
вот здесь, меж рёбер, чтоб тебя не стало.
Живи, земля, покуда я живой.
Погляжу я на жизнь с горькою усмешкой:
неудачи, долги, творческий облом,
и луна что ни ночь выпадает решкой —
ну хотя бы разок выпала орлом!
Нет, не та, ах, не та сторона медали
обернулась ко мне, всё отобрала.
Видно те, кто умней, решку загадали,
ну а я, дурачок, выдумал орла.
Помню: лето, дворы, майка наизнанку,
потому что нырять бегал на Урал.
Говорили мальцу: не играй в орлянку.
Не послушал малец — вот и проиграл.
Это тем, кто умней, благостная сытость,
это тем, кто умней, знания даны,
что луна никогда не сумеет выпасть
чем-нибудь, окромя этой стороны.
Все коны отданы, но один за мною.
Оберут догола, даже до мослов,
а потом поглядят: что это с луною?
И привет, Иоанн, здравствуй, Богослов!
Жить осталось — на чём моталось.
Отнесут — и вся недолгА.
Потому-то каждая малость
мне особенно дорога.
Потому-то не так и плохо
житиё моё вытиё.
Взять эпоху. Черна эпоха.
А не будет ведь и её.
Ощущаю протест,
не въезжаю в упор,
то есть напрочь и начисто:
если мир — это текст,
то каков же забор,
на котором он значится?
Я потому сижу под вязом,
а не под крымским кипарисом,
что гражданином быть обязан
не где хочу, а где прописан.
Я советскую власть, господа,
обожаю, поскольку тогда
денег не было ни у кого,
а теперь — у меня одного.
Посмотри: встаёт цунами
над скорлупками квартир.
Так, разделываясь с нами,
красота спасает мир.
Заломаю берёзку у брода,
по откосу огнём полыхну.
Ты на мне отдохнула, Природа?
Дай и я на тебе отдохну!
Кормит мужа хорошо и много,
никаких превратностей не ждёт…
Да, через желудок есть дорога.
Рассказать, куда она ведёт?
Поглядите на пахана,
что подносит ко лбу щепоть.
Так за них ещё и Господь?!
Ну тогда нам и впрямь хана!
Нам демократия дала
свободу матерного слова,
да и не надобно иного,
дабы воспеть её дела.
А ты знаешь ли, что вчера,
окажись ты случайно близ,
на тебя в шесть часов утра
мог свободно упасть карниз!
А ты знаешь ли, что потом,
отступи ты на два шажка,
на тебя паровой каток
мог наехать исподтишка!
А ты знаешь ли, дорогой:
наступи ты на ветхий люк —
он под грузной твоей ногой
провалился бы — и каюк!
Не понять тебе, сколько раз
ты избег минут грозовых
до того, как тебя сейчас
переехал мой грузовик.
Ах ты, летопись-книга!
Что ни век — то напасть:
не татарское иго —
так советская власть!
Всяк охоч да умеюч
кинуть в небушко клич:
не Степан Тимофеич —
так Владимир Ильич…
Полистаешь наугад —
всё расстрелы да застенки.
От Памира до Карпат
нет невыщербленной стенки.
Вот и думается мне:
до чего же я ничтожен,
если в этакой стране
до сих пор не уничтожен?
Евгений Лукин https://www.litmir.me/br/?b=175504&p=1
|
