В моем чересчур богатом воображении нарисовалась картина: не сойдясь в вопросе мытья посуды, мы сходимся с Артуром в рукопашную, он убивает меня, всадив грязную вилку в сердце. А я, умирая, говорю, что теперь посуду все время придется мыть ему. А он уже раскаивается, плачет надо мной и говорит, что согласен даже стирать мои носки, лишь бы я жила.