Лиззи Дорон родилась в 1953 году на юге Тель-Авива в Израиле. Ее детство прошло в одном из районов Тель-Авива, в месте со своеобразной субкультурой: среди людей, переживших Холокост. Осколки погибших семей, они жили в молодом государстве, но существовали в призрачном мире воспоминаний. Эти люди создали новые семьи, в которых, как правило, было по одному ребенку. Их всячески оберегали, ограничивая их мир только сообществом квартала. Иногда беспокойство их родителей больше напоминало паранойю. Так, все дети были блондинами, потому что в их шампунь добавлял перекись водорода. Родители надеялись, что, если придут немцы, это поможет выдать детей за неевреев. До начала обучения в школе Лиззи почти не слышала иврита, ее мама и соседи говорили на смеси европейских языков и идиш... Первые несколько месяцев обучения в классе рядом с каждым ребенком сидел один из родителей – они не доверяли учительнице-израильтянке... Девочка не знала имен некоторых своих соседей, но до сих пор помнит их лагерные номера – татуировки. В тихом тель-авивском квартале Вторая мировая война так и не закончилась. Не закончилась она и в семье Лиззи... Ее отец был все время болен, лежал в больнице. Он умер, когда девочке было 8 лет. Мать воспитывала Лиззи одна. И, наверное, это воспитание можно назвать странным. День рождения матери никогда не праздновали. Достаточно было дня рождения Лиззи, которой мать говорила: «Тебе запрещено умирать, потому что в нашей семье все умирали. Я тоже умерла, но я осталась здесь, чтобы ты выросла». Иногда женщина брала дочь и шла в церковь. Она садилась на скамью и начинала громко ругать Бога. На вопрос, зачем она это делает, отвечала, что шесть миллионов молились о своем спасении в синагогах, но Бог их не услышал. Так, может быть, теперь он услышит ее слова, звучащие из церкви? Странно проходили в этой маленькой семье и традиционные еврейские праздники: мать готовила много еды и накрывала большой стол, за который они садились вдвоем. Свет выключали, чтобы соседи не думали, что их никто не позвал в гости. Они отмечали семейный праздник в окружении призраков, в темноте. Только в эти вечера маленькая Лиззи могла узнать что-то о своей погибшей семье. Мать считала, что ее дочь родилась ради будущего, поэтому не нужно рассказывать о прошлом. Лиззи Дорон выросла, практически ничего не зная об истории своей семьи. Ее отношения с матерью были очень сложными, и молодая женщина новую жизнь, в новом месте, с новыми людьми. Все изменила ее дочь. В Израиле каждый ребенок в 12-13 лет участвует в школе в проекте «Корни» - исследует историю своей семьи. Лизи ничего не могла рассказать своей дочери, но та была очень настойчива. И тогда Лизи пришлось на несколько месяцев оставить свою работу над диссертацией и подробно записать все воспоминания о детстве. Когда университетская ассистентка пришла узнать, все ли в порядке у Лиззи, та показала ей фактически завершенную книгу. Будучи литературным редактором, она смогла оценить прочитанное. Книгу очень хотели опубликовать крупнейшие израильские издательства, но писательница согласилась отдать рукопись лишь издательнице, которая сама пережила Холокост. Увидев лагерный номер на ее руке, она просто не смогла отказать, хотя считала, что написанные ею рассказы – слишком личные для того, чтобы быть опубликованными. Когда вышла книга, Лиззи не заходила в книжные магазины и не давала интервью полтора года, потому что ей было неловко. Слишком личной была книга... «Израиль хотел видеть сильного, смелого еврея. В первые годы в Израиле выжившие были напоминанием о провале, недостатке мужества. Мне было трудно взглянуть на это по-иному», - говорит писательница. Только после суда над Эйхманом, о котором она тоже пишет, опираясь на свои детские воспоминания, ситуация начала меняться. Книга Лиззи Дорон «Почему ты не пришла до войны?» тоже стала своеобразным символом перемен. Прежде всего, она позволила заговорить в полный голос тем, кто молчал, кто не мог или боялся говорить о самом личном и тайном. И среди этих людей не только пережившие Холокост, но и то самое «второе поколение», к которому принадлежит сама Лиззи. Они тоже жертвы, жертвы Катастрофы, искаверкавшей жизни их родителей. После выхода книги к Лиззи стали приходить люди. Ее нашла женщина, которая поведала удивительную историю спасения матери писательницы во время селекции в Освенциме. Сверстница Лиззи - бывшая соседка из дома напротив - рассказала, что в праздники тоже сидела дома со своей мамой, в темноте. Если бы они смогли говорить тогда, несколько десятков лет назад, им не было бы так одиноко... Лиззи Дорон так и не вернулась в университет, но написала уже четыре книги о Холокосте. Планирует еще две, будет, как она говорит, по одной на каждый миллион погибших. Писательница видит в этом свою миссию: «Вглядевшись в прошлое, люди смогут повернуться к будущему».
