Загорный Анатолий Гаврилович

Родился 8 апреля 1927 года в Ростове-на-Дону.
«Детство моё проходило в мирное время. Это было счастливое детство. Жили мы в собственном доме большой, дружной семьей. Отец с Украины, казак по тогдашнему определению сословия, матушка с Белгородщины, воспитывалась в Киеве. Конечно, были голодные годы, были и репрессии в стране, но нас, детей пролетариата, это мало касалось.
Мы передавали друг другу зачитанные до дыр книги Джека Лондона, а этот самый пролетариат каждое воскресенье всею громадой двигал за Дон загорать, купаться, ловить рыбу. Зимой до полуночи грохотали за окном санки, скатываясь к Дону, климат был другим, зимы сугробистыми. Учась в школе, я посещал детскую техническую станцию, её юннатский кружок и только из-за болезни не смог поехать как делегат на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку в Москву. В школе я усиленно занимался гимнастикой и занял первое место на городских школьных соревнованиях.
Успевал также заниматься в литературном кружке под руководством талантливого педагога Ю. Дерипаско, нашего редактора рукописного журнала «Мечта». В своём первом произведении я рассказал об одной хорошей девочке, воспитавшей приблудного щенка и отдавшей его на погранзаставу.
Собачка, разумеется, помогла пограничникам задержать подлого шпиона. Рассказ я послал и журнал «Чиж» и был награждён книжкой о приключениях барона Мюнхгаузена. По-моему, вполне справедливо.
С войной кончилось детство. Старший брат погиб под Смоленском, средний, капитан дальнего плавания Рижского морского пароходства, также участник ВОВ, израненный, контуженный, прожил недолго. Я пережил две оккупации под еженощными бомбёжками в голоде, холоде до самого великого дня в нашей истории, до Победы.
Еще в войну учился в речном техникуме, плавал практикантом на буксире «Красный Дон» по Дону и Северскому Донцу, а по Волге на пароходе «Роберт Фультон» ходил рейсом Астрахань — Нижний Новгород.
О театре я никогда не мечтал, хотя до войны в моём Пролетарском районе с большим успехом работал Национальный дом искусств (НАЦЦИСК), где полупрофессионально существовали армянский, цыганский, еврейский, украинский драматические коллективы. Там я начинал театральную деятельность. Получил в украинском коллективе первую в жизни роль, но сыграть не смог — все ушли на фронт. В конце войны в театральную студию попал совершенно случайно, но потом сцена увлекла. Я пришел в «класс» народного артиста РСФСР А. Никитина, одного из самых замечательных артистов того времени, а их было, ох, как много! Александр Алексеевич прошел школу Мейерхольда. Несмотря на разницу в возрасте, нас долгие
года связывали дружеские, доверительные отношения. Как не вспомнить воспитывавших нас народного артиста республики Г. Леондора, старейшего актёра Ю. Ванновского, мхатовца Ю. Кольцова, других педагогов, готовивших нас к выходу на подмостки. Три студийца были оставлены при театре им. М. Горького. Среди них был и я. Двадцать лет отдано Ростовскому театру. Сыграны десятки ролей. Были успехи, были и провалы, я думал о литературе. Война пробудила в народе захиревшее было чувство патриотизма, обострила его. Я сочинял сызмальства, писал и стихи, и прозу. Свою первую историческую повесть, посвящённую князю Святославу, издал в Ростиздате в 1957 году. Вторая повесть посвящена былинному герою Илье Муромцу и его сподвижникам. Герой третьей повести — позабытый и при советской власти Герой гражданской войны П. Курышко, наш земляк из Приазовья. Две сказки «Зелёный великан» и «Красный петух» написаны для театра кукол, но шли и в драматических театрах.
Большую роль в моем становлении как литератора сыграл известный донской писатель Г. Ф. Шолохов-Синявский.

В 1968 году я был принят в Союз писателей СССР, расстался с театром, поступил на Высшие литературные курсы в Москве, которые закончил в 1971 году. Перебивался случайными заработками, в основном рецензированием, пока не поступил на работу в Правление союза писателей России под высокое начальство С. Михалкова и Ю. Бондарева. Так я стал литературным чиновником и проработал около пятнадцати лет. Начал консультантом, кончил по выходе на пенсию ответственным секретарём Правления и куратором Северного Кавказа по национальным литературам. По возвращении в Ростов я издал за свой счёт сборник сонетов «Отражение в воде». Еще три рукописи лежат готовые к печати, но, как говорится: «Вот такие времена...».