Калугин Алексей Александрович

Калугин, Алексей Александрович (р. 11 июля 1963 в Москве) — российский писатель-фантаст. Автор более тридцати книг — романов, сборников рассказов и повестей. В 2004 году за рассказ «В саду» получил премию «Бронзовая улитка» в номинации «Малая форма». В 2006 году за роман «Линкор „Дасоку“» получил премию «Лунная Радуга».

Автобиография (наброски)
Родился я 11 июля 1963 года в г. Москве. Ну, так уж случилось. Вот уж к чему я не имел ни малейшего отношения, так это к факту своего рождения. Всё произошло не то что без моего на то согласия, но даже и без моего ведома. Меня даже не сочли нужным поставить в известность о времени, когда я появился на свет. Говорят, что где-то под утро. Но похоже на то, что точно зафиксировать час моего рождения никто не потрудился.
Следующие несколько лет для меня так же погружены в пучину неведения. Факты о том, что происходило в это время весьма противоречивы, а потому я не считаю нужным их пересказывать.
Первое осмысленное действие, которое я предпринял в этой жизни, — научился читать. Не помню, как именно это произошло и кто приложил руку к сему славному дару, но только сколько себя помню — всё время в руках у меня была какая-нибудь книга. Взрослые, которые всегда всё знают лучше детей, частенько предпринимали попытки лишить меня книг, используя для этого как силовые методы, так и откровенный шантаж, но судя по тому, к чему я всё же пришёл, у них из этого ничего не вышло.
Первые две запомнившиеся книги, которые я прочитал сам: «Бородино» Лермонтова и «Рассказы» Уэллса. Обе — тонюсенькие книжечки. Уэллс — всего-то три рассказа: «Новейший ускоритель», «Лавка чудес» и, если не ошибаюсь, «Правда о Пайнкрафте». Примерно в том же возрасте — 4–5 лет — начал осваивать собрания сочинений, стоявшие на полках книжных шкафов в комнате моей бабушки, в которой какое-то время обитался и я. Кстати, насколько я помню, именно бабушка первой поняла, что бороться с моей тягой к книгам бесполезно. Точно так же, как бессмысленно пытаться всунуть мне в руки книгу, которую я не хотел читать. Поэтому я получил полную свободу действий в пределах трёх книжных шкафов, плотно набитых книгами. До семилетнего возраста, когда пришла пора идти в школу и пришлось покинуть комнату бабушки, я успел освоить изрядное количество томов из собраний сочинений Джека Лондона, Альфонса Доде, Артура Конан Дойля, Лопе де Вега, Стефана Цвейга, греческих трагедий. Одна из любимых книг детства — большого формата подарочное издание «Гамлета» Шекспира в невообразимо мрачном чёрном коленкоровом переплёте с красными, словно кровью написанными буквами. А в коридоре большой коммунальной квартиры на этажерке были свалены пачки журналов «Вокруг света», «Техника — молодёжи», и даже «Искатель» порой попадался. Именно там, только чуть позже, я откопал «Повелителя мух» Голдинга, «Неукротимую планету» Гаррисона и «Пасынков Вселенной» Хайнлайна. Пытался я в то же время взять нахрапом ещё и Мопассана с Золя, но потерпел неудачу — не пошло́. А вот от Горького и Толстого, по непонятной мне причине, я в то время добровольно отказался. Может быть, переплёты не понравились?
Лет в шесть я написал свой первый рассказ. Естественно, фантастический. Никому его не показывал и даже не знаю, куда он в конце концов делся, но сам рассказ до сих пор помню великолепно, слово в слово.
Далее — жизнь по стандартной схеме советских времён. Закончив 8 классов средней школы, я почувствовал себя взрослым человеком и поступил в медицинское училище. Самое незабываемое впечатление за все три года пребывания в стенах училища — это визит в секционную. Должно быть, именно после того, как я увидел, что человека можно заштопать крупными стежками, как тряпичную куклу, я понял, что жизнь очень смешная игра, в которой не может быть победителя.
Получив специальность фельдшера-лаборанта, я отправился выполнять свой священный долг в ряды Советской армии. Удивительно, но страны, которой я два года служил, сейчас уже нет на карте, а гимн её до сих пор всё ещё кто-то напевает. Ну да ладно. Служить мне довелось в Забайкальском военном округе, и как ни смешно это звучит, — в стройбате. Часть наша дислоцировалась в некотором удалении от города Улан-Удэ — столицы отечественного буддизма. Как-то раз, оказавшись в городе, я заглянул в краеведческий музей, но, к своему глубочайшему разочарованию, не увидел там ничего интереснее чучела волка, скалящегося на чучело совы. Впрочем, и без приобщения к таинствам древней культуры впечатлений от двух лет службы осталось масса.
Вернувшись в 1985 году в Москву, я решил, что стоит всё же получить высшее образование, и поступил в Институт инженеров пищевой промышленности. Об учёбе в этом ВУЗе могу сказать лишь одно — СКУЧНО. Спасало то, что параллельно с учёбой я работал в Институте биологической и медицинской химии и писал рассказы. Временами предпринимал робкие попытки отослать написанное в журналы, публикующие фантастику, но, не получая никаких ответов, быстро терял энтузиазм. Многие из написанных в ту пору рассказов вошли в авторский сборник «Не сотвори себе врага», выпущенный издательством «Эксмо» в 2000 г.
Первой большой работой стал роман «Тёмные отражения», с которым я и отправился в 1996 году в издательство «Армада», объявившее что-то вроде конкурса для начинающих авторов. Роман был отклонён по совершенно непонятным для меня причинам — лично мне он всегда нравился. Несколькими годами позже роман под тем же названием и без каких либо серьезных изменений текста был опубликован издательством «Эксмо». Но «Армаде» тогда глянулась моя небольшая повесть, которую было предложено переработать в роман. Повесть стала первой частью романа «Лабиринт», за которым последовало продолжение — «Разорванное время». Не так давно я готовил новую редакцию этих романов для издательства «Эксмо» и пришёл в ужас от того, насколько слабыми и беспомощными в литературном отношении были эти тексты. И самым обидным было то, что в то время мне об этом никто не сказал.
После первых двух книг мне был предложен долгосрочный договор. И встала проблем выбора: наука или литература. К тому моменту в институте я занимал должность научного сотрудника, и у меня уже была сделана, написана и утверждена диссертация по теме исследований ферментов генно-инженерного комплекса. Недолго колебавшись, я сделал выбор в пользу литературы, и в следующем 1997 году в издательстве «Армада» вышла моя трилогия «Резервация», «Да здравствует Резервация!» и «Забыть Резервацию». А диссертация — увы! — так и осталась на дискете.
В 1998 году грянул кризис не только в стране, но и в моих отношениях с издательством «Армада». Издательство перестали устраивать тексты, которые я предлагал, а мне стало неинтересно работать в том направлении, которое издательством приветствовалось. Мы расстались спокойно, без скандала и взаимных упрёков.
В издательстве «Эксмо», с которым я начал сотрудничать в том же году, у меня наконец-то появилась возможность писать то, что действительно хотелось, и так, как я себе это представляю. Здесь уже не было жёстких жанровых рамок «фантастического боевика», а редактор уделял внимание не количеству отрезанных голов на страницу текста, а литературному качеству самого текста.
Правда, почувствовал я это не сразу, и первые мои книги, выпущенные издательством «Эксмо», были выдержаны в традиционном стиле «экшн»; но тексты были уже значительно живее, чем прежде. Первой книгой в издательстве «Эксмо» стал роман «Подменённый», положивший начало трилогии, включившей в себя так же романы «Мятеж обречённых» и «Осколки реальности». И это был последний цикл, который я написал.
Какие-то из моих книг лучше, какие-то — хуже. Но ни за одну из них мне не стыдно. В каждой из них я писал то, что думал, что считал нужным и важным на тот момент жизни. Лучшие книги, несомненно, те, в которых удалась максимально приблизить окончательный вариант текста к первоначальному авторскому замыслу. Кто знает, быть может, со временем мне удастся полностью совместить эти две составляющие успеха.

Алексей Калугин
Март 2002 г.