Анноре все же удалось в конце концов уйти от стражников, хотя это было не так-то просто. Прошло два долгих дня, прежде чем ей представилась возможность улизнуть от них и отправиться к ручью. Там она собиралась обыскать каждый кустик и каждую пядь земли, чтобы обнаружить тайник, устроенный Мэри. Аннора не сомневалась в его существовании.

Аннора снова убедилась, что за ней никто не следит. Она надела на голову капюшон и закуталась в плащ, который одолжила ей Большая Марта. Подойдя к ручью, девушка вгляделась в воду. Ручей не был глубоким. Вода была прозрачной, и виднелось каменистое дно.

Прошло некоторое время, прежде чем Аннора наконец поняла – она нашла то, что искала. Тайник Мэри обнаружился в тенистой роще. Роща находилась в нескольких ярдах от того места, где узкая тропинка из поместья выходила к ручью. Аннора чувствовала, как ее охватывает легкое возбуждение оттого, что она понимает, что обязательно найдет здесь то, что спрятала Мэри. Сердце подсказывало, что она сейчас всего в шаге от своего открытия. Еще чуть-чуть – и она будет точно знать, что случилось с Мэри. Может быть, она обладает даром разыскивать вещи? Она и раньше была в этом сильна, но никогда ее находка не была настолько важна для нее, как сейчас.

Эта тенистая роща и в самом деле была красивым местом. Там росли высокие вековые деревья. В тени их листвы даже с самой высокой башни Данкрейга никто не мог ее увидеть. Аннора рассуждала, что лучшего места для тайных встреч с любовником невозможно было и придумать.

Сначала Аннора внимательно осмотрела каждое дерево, тщетно пытаясь найти дупло, похожее на то, в котором был спрятан первый дневник. Она попыталась успокоиться, напоминая себе, что вряд ли это будет так просто, как показалось ей на первый взгляд. Она начала разглядывать корни деревьев, надеясь разглядеть какую-нибудь ямку или какой-нибудь бугорок, где можно было бы спрятать небольшую тетрадку.

Аннора уже собиралась отказаться от идеи что-либо здесь отыскать, как вдруг ее взгляд упал на два больших плоских валуна, лежавших на земле у берега ручья. Оба валуна образовывали собой что-то наподобие сиденья. На них можно было сидеть и смотреть на бегущую воду. И тут сердце Анноры сначала на мгновение замерло, а затем возбужденно забилось. Она почему-то была уверена, что разгадка где-то близко. Опустившись на колени, она стала внимательно разглядывать плоские камни.

Аннора не знала, откуда у нее взялось столько силы, но она каким-то непостижимым образом сдвинула один из валунов. Там она увидела измазанный грязью кусок покрытой маслом кожи, похожий на тот, в который был завернут первый дневник.

Осторожно вынув тетрадь из тайника, она с трудом водрузила валун на место, а потом очень бережно развернула кожу. Увидев, что внутри находится та самая небольшая тетрадка, которую она искала, Аннора благодарила Бога за то, что ее поиски увенчались успехом. Она вымыла испачканные в земле руки в ледяной воде ручья и вытерла их о юбку. А потом села на валуны, под одним из которых нашла дневник, и погрузилась в чтение.

Закончив читать дневник Мэри, Аннора положила тетрадь на колени и вытерла слезы, катившиеся по щекам. В дневнике наряду с жалобами на жизнь и отрывками, целиком посвященными жалости к самой себе, было то, ради чего Аннора затеяла эти поиски, – история предательства Мэри. Она предала Джеймса, а Доннел предал ее. Подобная история любого заставит плакать.

– О Боже мой, как же она была глупа, – прошептала Аннора. – Отказалась от всего, что у нее было хорошего в жизни, ради мужчины, который ее не любил. И что получила в награду за свое предательство? Могилу! Где эта ее могила – никто не знает.

Подул ветер, и Аннора поежилась от холода. Говорят, что о мертвых нельзя говорить плохо… Она подняла глаза и посмотрела на небо, на котором собирались свинцовые тучи, обещая дождь и бурю. Аннора встала, заснула тетрадь в потайной карман платья и направилась в сторону поместья. Чтобы как-то объяснить свое отсутствие, по дороге она собирала травы, которые могут пригодиться для лечения и для приготовления пищи.

Чем ближе она подходила к Данкрейгу, тем большее беспокойство ее охватывало. Она не знала, что сказать Джеймсу. Она не сможет утаить от него второй дневник точно так же, как скрыла первую свою находку. Эта маленькая тетрадка содержала всю неприглядную правду о Доннеле и его вероломстве, обмане и предательстве. Там были также доказательства того, что Джеймс не убивал Мэри. После того как Джеймса обвинили в ее смерти и объявили преступником, она еще целый год была жива.

Представители власти – те самые люди, в чьих силах было положить конец изгнанию Джеймса, – уже начали сомневаться в правдивости заявлений Доннела. В последних строчках своего дневника Мэри написала о том, что человек, которого она много лет любила, хочет ее убить. Аннора не сомневалась, что сведений, содержащихся в этой тетради, будет достаточно, чтобы Доннел больше не был лэрдом Данкрейга.

Погрузившись в свои мысли, в воротах Данкрейга Аннора чуть не столкнулась с Доннелом.

– Где ты была? – сурово спросил Доннел. – И почему ты одета как оборванка? – добавил он, с брезгливой гримасой разглядывая ее плащ.

– Я гуляла по лесу, – ответила она, краснея из-за того, что ей приходится лгать, и пропуская мимо ушей его замечание о ее наряде.

– И снова без охраны, – заметил Доннел, и в его голосе явственно слышалось подозрение. Анноре было не по себе под колючим взглядом кузена, однако она взяла себя в руки и постаралась говорить с ним спокойно и без страха.

– Иногда я забываю сказать стражникам, куда иду.

– Впредь постарайся об этом не забывать, а сейчас пойдем со мной. Нам надо потолковать.

Следуя за Доннелом, Аннора мысленно готовилась к самому худшему. Ей было все труднее скрывать свой страх, потому что она понимала, что, если Доннел обнаружит у нее дневник, ее жизнь не будет стоить и гроша. А Джеймс при этом лишится возможности доказать свою невиновность.

Доннел привел Аннору в комнату с бухгалтерскими книгами и сел за свой большой рабочий стол. Аннора молча стояла перед ним, а он внимательно смотрел на нее, сжимая руки в замок. Ей было не по себе от его молчания, и она съежилась под его тяжелым взглядом. Однако, набравшись мужества, встретилась глазами с Доннелом, сохраняя видимость спокойствия.

– Тебе, кажется, уже исполнилось двадцать четыре года, – наконец сказал он.

– Еще два месяца назад, – ответила она.

– Не считаешь, что тебе уже давно пора замуж?

– Мне нечего предложить моему будущему мужу. У меня нет ни собственной земли, ни приданого, нет даже сундука с бельем.

Доннел пожал плечами:

– Для некоторых мужчин это не имеет значения.

Аннора знала, что этот разговор неизбежен, но, как это ни глупо, где-то в глубине души надеялась, что Доннел не станет принуждать ее выходить замуж за Эгана.

«Некоторые мужчины – это, надо понимать, Эган», – догадалась Аннора, и в горле у нее запершило. Она так разволновалась, что на какое-то время забыла о тетради и о том, в какой она сейчас находится опасности из-за дневника, находившегося у нее в кармане платья.

– Я еще таких не встречала, – пробормотала она, отдавая себе отчет в том, что, хотя Эган знал, что не получит от нее ни денег, ни земли, он сватается к ней вовсе не из-за любви. Аннора не имела представления о том, какую практическую пользу может дать кому-нибудь женитьба на ней, она знала, что речь, должно быть, идет о какой-то выгоде.

– Полно тебе. Сама знаешь, что есть один такой мужчина. Эган попросил у меня твоей руки, и я согласился выдать тебя за него замуж.

– А со мной он никогда не заводил разговора о замужестве. А если бы он попросил меня выйти за него замуж, я бы ответила ему «нет». – У Анноры не получилось говорить тихо и спокойно. Она сама не заметила, как в ее голосе появились язвительные нотки. Судя по лицу Доннела, ее слова ему пришлись не по вкусу.