– Худо без неё будет, она баба-то грамотная, – качает головой Платоныч.

– Посмотрим. У нас же Док есть. Если не будем без неё справляться, возьмём снова. Свиснем и она прибежит. Но это же не дело, согласись. Если она не может рот на замке держать, это проблема. Большая проблема.

После Казанцевой мы едем за вокзал, в шанхай, где частные покосившиеся дома с чёрными от копоти стенами ютятся один на другом.

– А чего здесь? – спрашивает Платоныч.

– Здесь мы с тобой дом будем покупать, – отвечаю я.

– А зачем нам? Я не смогу купить, у меня же квартира имеется.

– Купим не на своё имя, чтобы нельзя было отследить.

– А на чьё?

Я достаю два паспорта и показываю ему:

– Выбирай.

Дом, который мы смотрим, я нашёл по объявлению. Это вросшая в землю халупа с маленькой чёрной баней и полуистлевшим скворечником отхожего места. Пол в доме в некоторых местах провалился. В углу у пола по стене расползается чёрная плесень. Посреди комнаты стоит покосившаяся печь.

– Хм…

Платоныч смотрит вопросительно:

– Хочешь здесь обосноваться?

– А что, – улыбаюсь я. – Довольно миленько, нет?

– Весьма колоритно, – кивает Большак. – И для чего это нам?

– Как думаешь, если кто-то вломится в этот дворец, что он подумает?

– Подумает, то же, что и я, наверное. Это заброшенная хибара, ловить здесь нечего. Как говорится, спасибо этому дому, пойдём к другому.

– По-моему, это то что нужно, как думаешь? Что если сделать здесь тайник, кто-нибудь додумается искать здесь деньги, оружие, виски и джинсы?

– Нет, если те, кто будут рыть здесь бункер, не проболтаются.

– Мы привезём шабашников из Узбекистана. Что думаешь?

– Возможно. Но если ты постоянно будешь сюда нырять на машине, плюс грузовики и всё такое, то кто-то может заинтересоваться и начать искать сермяжную правду.

– Это точно, – киваю я. – Пойдём.

Мы прощаемся с пропитым хозяином, ожидающим снаружи, и идём через небольшой пустырь, заросший клёнами. Здесь полно мусора и царит настоящее запустенье.

– Бомжатник, – хмурится дядя Юра.

– Но в этом и смысл, – говорю я и показываю на добротный высокий забор. – Вот смотри. Этот дом тоже продаётся. Круто, да? Можно его купить на Сачкова, он в общаге сейчас живёт. А можно тоже на бомжа, чтобы не было прямой связи с нами. Купить у бомжа и взять у него в аренду.

– Снять у бомжа?

– Да. Машины будут заезжать сюда, а то, что нужно спрятать, будет перемещено через этот пустырь в ту халупу. Как тебе план? Устроим там крутой бункер. Что думаешь?

– Можно попробовать, – говорит Большак. – Пойдём посмотрим этот дом?

– Пойдём, да.

Домой я подъезжаю на двадцать первой «Волге», как премьер-министр, практически. Первым выходит Игорь Зырянов, сидящий на переднем сиденьи, потом Паша, рулевой обоза, а в конце уже я. Они осматривают местность и, не заметив явной угрозы, позволяют выйти и мне.

Такого ещё ни у кого нет, настоящая феерия. Хорошо, что сейчас уже довольно темно и никто из соседей, я надеюсь, этого не видит, иначе объяснить подобное шоу будет трудно. А если я перееду в общагу, вообще засада, там всегда куча народу.

Возможно, стоит переехать в частный дом, но только не туда, где мы сегодня были. Во-первых, там одни алкаши в округе обитают, а во-вторых, рядом с тайником не стоит светиться.

Мы идём к подъезду и уже практически подходим, когда дверь распахивается, и на пороге появляется чернявый парняга. Из подъезда льётся тусклый свет, так что его лицо не очень хорошо видно.

Но кое-что я различаю. Кажется, он похож на Брюса Ли. Раскосые глаза, сухое тело, чёрные слегка вьющиеся волосы, чёрная рубашка и чёрные брюки. Чёрная чернота. Что за пижонство? Он будто танцор с конкурса бальных танцев. И где же ты потерял свою партнёршу, Брюс?

Он ничего не говорит, только коротко стреляет взглядом и тут же наносит быстрый, как молния, и сокрушительный, как молот, удар в голову Игорю Зырянову, а потом изгибается, выставив одну ногу и выпрямив руку над головой. Как Траволта в «Лихорадке субботнего вечера».

Нет, ну что за придурок? Мы с Павлом переглядываемся. Игорь выпрямляется, размазывая ладонью кровь.

– Ух-ты! – морщится он и поворачивается к нам. – Нежданчик прилетел.

Пользуясь тем, что Игорь не смотрит в его сторону, каратист Траволта, как пружину выбрасывает вперёд руку. Любо дорого смотреть, настоящий танцор диско, не индийский Джимми, который то пой, то не пой, а вот прям реальный и доподлинный. Я даже слышу, как в голове заводят свою шарманку «Би Джиз».

Судя по всему, он хочет дать затрещину отвернувшемуся и рассеявшему внимание Игорю Зырянову. Но рассеянность Игоря оказывается фальшивой, и на этот раз он не покупается на театральный вид Брюса Ли. Он резко оборачивается, выставляет блок и, перенаправив кинетическую энергию нападающего, заворачивает ему руку. А потом отвешивает ему эпический поджопник.

Настолько эпический, что Брюс-Джимми-Траволта влетает в тусклое мерцание подъезда и производит там весьма значительный грохот. Впрочем, это не охлаждает его пыл, так что отделаться от него пока не получается. Он, как птица-феникс и ощипанный, но непобеждённый петух из «Бременских музыкантов», снова выскакивает на арену, издавая боевой клич.

– Эх, Петька, ну куда же он босой против шашки-то… – произносит Паша, не спеша вступить в бой с этим странным противником и оставляя Игорю возможность поквитаться за пропущенную плюху.

Но это оказывается не так уж и просто. Завязывается схватка. Бац-бац-бац. Игорь начинает теснить, но каратист отскакивает и в руках у него вдруг появляются нунчаки. Как из воздуха. Волшебник в натуре. Теперь теснить начинает он, и Игорь едва успевает уклоняться, демонстрируя чудеса реакции круче Нео, того что из «Матрицы».

Ниндзя наступает. Надо отметить, палками он крутит виртуозно, не давая к себе подступиться. Получить такой штуковиной по голове, конечно не хочется, но, тем не менее, Паша пытается подобраться к нему с фланга. Впрочем, пока безрезультатно.

Выступление затягивается и начинает приедаться, чувство новизны притупляется. Конечно, можно ждать, пока он устанет, но, судя по всему, жонглировать и демонстрировать чудеса эквилибра он может ещё долго. Поэтому я решаю идти по пути, открытому мне… Трыней.

Я наклоняюсь и вытаскиваю обломок кирпича, подложенный под ножку скамейки. Какая-то добрая душа пристроила его там. Спасибо. Я замахиваюсь и просто бросаю ему в грудь. Получи, фашист, гранату от советского солдата. Из гуманистических соображений целюсь не в голову.

Он дёргается, резко и шумно выдыхает и удивлённо раскрывает глаза, а нунчаки, вырвавшись из-под контроля, обрушиваются на его же собственную голову, напрочь его вырубая. Он падает, а мы подходим и склоняемся над окровавленным телом поверженного врага.

– И что это за чудо? – спрашивает Игорь.

Мы берём его под руки и перетаскиваем на лавочку, лишившуюся опоры и ставшую хромой.

– Неплохо ты его, – хмыкает Павел.

– Как говорил месье Фог, – отвечаю я, – используй то, что под рукою и не ищи себе другое.

Каратист чуть открывает глаза и издаёт печальный стон.

– Ты кто такой? – спрашивает его Паша.

– Туман велел передать, что теперь тебе капец, – глухо шепчет он.

– Туман? – удивляюсь я. – Капец? Серьёзно? А почему он Кота в сапогах не прислал или, я не знаю, гигробота? И что, только сообщение передал? Больше ничего? А зачем ты тогда это шоу устроил, болезный? Ты кто такой?

Но болезный отключается. Зато на другом конце дома вспыхивают ярко-синие огни дискотек. Кто-то из бдительных соседей успел набрать 02. Ладно, сейчас нам незачем вступать в объяснения с блюстителями порядка.

Мы снова садимся в машину и отъезжаем. Останавливаемся у телефонной будки и я звоню Цвету.

– Привет, надо поговорить.

– Срочно что ли?