Потому мы открыли врата и сделали картинку, что крепость совсем пустая. Вначале они осторожно шли и ожидали в любой момент нападения. Но его не последовало. Вскоре были пересечены все линии, с которых мы могли нанести им максимально сильный урон.

— Кажется, трусливые Имперцы, и вправду, сбежали, — подытожил монгол с тонкими и длинными усами. — Вперед!

После такой новости у них поменялось настроение, и вся здоровенная орава ускорилась и рванула к вратам. А я стоял и улыбался. Они так спешили занять наши позиции и доложить молодому военачальнику о своем успехе, что даже не заметили, как передние ряды рухнули в выкопанный ров, в котором сидело полсотни кислотных слаймов, устроив там кислотное пати. Причем, что когда одни уже понимали, что случилось, то не могли затормозить, ведь их толкали с силой задние ряды.

Сотня… Две… Три… Шесть… На седьмой они стали пытаться затормозиться. В этот момент бойцы были уже на своих позициях, и открыли огонь!

Взрывы… Выстрелы… Смерть и бегущие Монголы.

А после всего этого ко мне подошел Олаф, капитан Фреи, и пожал крепко руку.

— Прими мою благодарность, молодой, но очень талантливый барон! — сказал он серьезно. — Ты дал мне возможность поучаствовать в сражении, которое войдет в историю, и о котором я смогу рассказать своим внукам.

— Я рад, что мне довелось сражаться с такими смелыми воинами, как Северяне, — ответил на его слова. — Когда мои дети и внуки будут спрашивать о Северянах, будь уверен, у меня найдется, что им поведать.

После этого сражения прошло три дня. Монголы отступили полностью и, кажется, они были в глубокой печали. Я тоже, кстати… Убытки… Очень много убытков. Если коротко, то все наши склады пустые до такой степени, что Волк уже второй день ходит сам не свой.

Да, трофеи тоже были, одни шагоходы с помощью дирижаблей северян мы почти сутки перетаскивали в крепость и теперь они стоят посреди внутреннего двора. В портал их не протащишь, дороги перекрыты, обученного персонала у нас нет, так что пусть постоят пока здесь. Но, я попросил Анну поспрашивать нужных людей — чем черт не шутит, может и разберемся.

Мелкие трофеи, стрелковое оружие и снаряжение, что смогли — перетащили, Волк, как всегда забрал свою… нет не десятину, как бы не больше половины "на посмотреть’и «разобраться».

Я уже решил, что Потапов заболел, но случилось нечто неожиданное и странное. Когда я наслаждался ароматным кофе с свежеиспеченными круассанами, ко мне в кабинет постучались, а Шнырька показал мне Волка.

— Заходи, Волчара! — позвал его. — И сразу говорю, если ты насчет запасов, то я работаю над этим вопросом.

Реально работал, да только Меньшиковы-собаки слишком далеко от нас живут, чтобы их склады легко опустошить.

Они тоже, кстати, сняли абсолютно все свои войска и отошли от нашей крепости, но только не от горы. Теперь они перекрывают ущелья, чтобы контролировать все входы и выходы.

— Я не за этим… — тяжело вздохнул Волк. — Я пришел сказать, что хочу взять на сегодня выходной.

Мои глаза округлились. Волк решил взять выходной⁈ Не может быть…

— Так, стоп! — подорвался я со своего места. — Вот тебе стул, садись и расскажи мне, что случилось? Ты заболел? Где болит? Если ты переживаешь насчет припасов, то брось! У нас столько врагов, что завтра кто-то их нам сам принесет на блюдечке. Или давай, я завтра же пойду к Архипу и возьму задание на Разлом, а в часть оплаты опустошим их склады.

Волк оценил шутку и улыбнулся, но настроение его не улучшилось.

— Не переживай, командир, — спокойно проговорил он. — Я в полной норме, как и всегда. Просто сегодня особенный день в году. В этот день я всегда хожу такой, ты уж извини…

— Хм… Я могу тебе чем-нибудь помочь? — серьезно спросил у него.

— Сомневаюсь… Завтра я буду в норме… Честно…

Видеть таким Волка мне было непривычно. Я понимал, что дело здесь в чем-то особенном, и стал прикидывать, что это могло быть. Вспоминал, что я о нем знаю, и понял, что не так уж и много. Может, он был женат? И не раз? И сегодня годовщина? Хм… Или у него был ребенок? Вроде, нет…

Короче, я понимал, что конкретно так лезу не в свое дело, но он стал моим человеком. А о своих людях я привык заботиться, потому не мог его просто так отпустить, и устроил форменный допрос.

Он ломался поначалу, но совсем скоро во всем признался. Оказалось, что сегодня день рождение у его учителя.

Так вот, у него был учитель, который воспитал беспокойного подростка-сорванца, и дал тому цель в жизни. Он занимался с Волком, и учил его не только военному ремеслу, но и как нужно пользоваться своей головой. Если вспомнить, как я нашел Волка, то учили его хреново.

Многое он не договаривал, и я решил, что не могу оставить друга в такой сложный момент.

— Решено! Я иду с тобой! — подумав, сказал ему.

Волк хотел было возразить, но затем опять вздохнув, махнул рукой.

— Да не вопрос… Только не обижайся, если старик тебя обидит…

— Меня? — удивился я от таких слов. — Да я сам кого хочешь могу обидеть. Вон монголы обижены, теперь еще и Меньшиковы обижены. А через недельки две еще кого-нибудь обидим. Так что не вешай нос, все будет хорошо.

Мои слова развеселили Волка, но ненадолго.

Я распорядился снарядить нам «Буревестник», но за руль Волк никого не пустил. Сказал, что сам поведет, не хочет больше никого впутывать.

— А как так получилось, что твой учитель находится в Иркутске? Ты же вроде говорил, что ты из глубинки, — спросил я Волка, когда мы поехали.

— Да я его сюда перетащил, оплатил квартиру и уход. Ты не представляешь, во что мне это встало.

— Ты про деньги? — уточнил я, услышав смех Волка, веселый, и одновременно, грустный.

— Да при чём здесь деньги? У меня и на службе хватало денег, чтобы обеспечить и снять десять таких квартир. Всё-таки Империя нас ценила и баловала. Нет, дело в том, чтобы убедить его принять что-то от меня.

— У него с этим проблемы? — снова уточнил я.

— Ещё какие. Мне сложно это объяснить, Александр, — непривычно серьёзно сказал Волк. — Но он отвергает любую помощь и проклинает каждую минуту жизни, которую он проводит на этом свете. Всё настолько плохо, даже ещё хуже.

Волк смотрел на дорогу, и глаза его мечтательно заполнились воспоминаниями

— А ведь он забрал меня с улицы, научил драться. Ещё до поступления в военное училище, в четырнадцать лет, я был на уровне опытных бойцов. Всё, что я умею, я обязан ему, — тут он на секунду сбился и посмотрел на меня. — Ну, до тебя ещё, конечно. Странные у нас были взаимоотношения. Он был таким же спецназером, и без вариантов готовил меня к тому же, чему я был несказанно рад. Вот только, сам понимаешь, с нашей работой дома особо не будешь находиться. В общем, он протащил меня в столицу, и всё время, что у него было на отдых, он проводил со мной, тратя, я так понимаю, большую часть своего гонорара на билеты туда-сюда. Я жил в интернате, и уже на следующий год ко мне боялись подходить даже старшаки. Когда же я поступил в училище, то впечатлены были даже преподаватели, хотя они были предупреждены. Волгомир с ними был знаком.

— Волгомир? — в первый раз я услышал его имя. До этого Волк называл только как «учитель». — Интересное имя. Не похожее, — я на секунду задумался, — вообще, ни на одно из имен у разных национальностей.

— Так и есть. У него не было фамилии, было только имя. Я не знаю, сколько ему лет… Никогда не знал, но он был вечным сержантом.

— Погоди… Учитывая, что он тренировал тебя с детства, смотрел, как ты рос. Если я примерно представляю, что он представляет из себя, учитывая, чем он тебя натренировал, то он должен был уже дослужиться до командира сил специальных операций.

— Все так думали, — снова улыбнулся Волка. — Но у него было своё представление о карьере. Он просто посылал всех нахер, когда к нему подходили с такими предложениями, — Волк посмотрел на меня слегка задумчиво. — Ты знаешь, вот, прям, сейчас я понял, что он чем-то напоминает тебя. Наверное, я тебе так безоговорочно поверил, что-то у вас есть общее. Ну, в общем, когда с ним случилось то, что случилось, он замкнулся в себе. Повторял только одно, что он не справился, и недостоин жизни. Большего с него невозможно было вытянуть.