После того инцидента доктор Игорь как-то к фэнтези остыл. Нынче предпочитает детективы. Их любители хотя бы по голове деревяшками не бьют.
Как я был сволочью
В девяностые годы в армии, как и во всей стране, творилось непонятно что, и на волне этого беспредела некоторые умудрялись зарабатывать деньги. В нашей части это наследие лихолетья выразилось в том, что несколько помещений (в действующей ВОИНСКОЙ ЧАСТИ!) отдали различным предпринимателям. Так в помещении полузаброшенного клуба заработал магазинчик, а в закрытом КПП – что-то вроде кафе для солдат.
Лет десять предприниматели чувствовали себя в полной безопасности. Ни одна проверка, будь то пожарные или санстанция, на территорию части не допускалась! Местного врача, отвечающего за санитарное состояние столовых, ушлые торгаши прикормили. И творили, что хотели.
И тут в город приехал шериф! В смысле на должность ответственного за санитарное состояние части поставили новоприбывшего лейтенанта медицинской службы, то есть меня.
Я был необстрелян, неопытен, но полон радужных мечтаний навести везде порядок. Реакция столовых на появление нового проверяющего меня порадовала. Робкие попытки подсунуть мне в портфель бутылку с универсальной валютой я пресёк на корню гордой фразой:
– Я не пью.
Начпроды приуныли. Я накатал пятистраничный акт с кучей нарушений и поставил сроки выполнения. Сразу скажу, что все мои замечания им пришлось учесть, ибо в армии с этим пока строго.
Более-менее разобравшись с контингентом в погонах, я перешёл к гражданским. Недели две я поганой метлой гонял бабок с семечками, сигаретами, водкой и пирожками. Каждое утро эти бабки перелазили забор части, устраивались прямо под стеной медроты и вели свой нехитрый бизнес. От пирожков солдат скрючивало в три погибели, и они приползали ко мне:
– Доктор, дизентерия!
Водка втихую распивалась по ночам в казармах. Да и вообще, нахождение на территории части БАБОК с серыми мешками и клетчатыми сумками меня нервировало. Больше всего бесило то, что про этих бабок знали все дежурные офицеры. Но офицеры были местными, бабки приходились им всякими знакомыми-родственниками, поэтому их никто не гонял.
Я вызывал на бабок милицию, выгонял их с помощью гогочущих солдат патруля. Бабки проклинали меня, обещали всякие кары на мою голову, жаловались командиру. Но тут я победил. Бабки переместились за забор и оттуда вели свой коварный бизнес. Территорию за забором я не контролировал.
Пришло время кафе и магазина. Магазинчик сдался быстро. Достаточно было одного акта нарушений, и его хозяйка поняла, что меня лучше слушать. Мигом закупила новое оборудование, витрину-холодильник для скоропортящихся продуктов, выбросила всё просроченное, отмыла с дезсредствами пол и стены.
А вот с кафешкой у меня началась война.
В первый мой визит я слегка офигел. На витринах лежали пирожки и беляши, просроченные дня на три или четыре. Хозяйка закупала эту продукцию в местном привокзальном буфете по смешной цене и продавала это солдатам. Мол, голодные, всё сожрут, и молодые – ничего им не будет! Нелегальная торговля водкой и сигаретами процветала. В кафешке не было воды. Совсем. Ни горячей, ни холодной. Вялая сонная продавщица без головного убора и спецодежды просто вытирала руки о засаленный фартук. Вода на бывшее КПП подведена была, но чтобы за неё не платить – хозяйка отключила все краны. С потолка на головы посетителей и в их тарелки сыпалась побелка. В помещении для хранения продуктов рядом со стоящими на полу подносами с пирожками лежали зимние шины от хозяйского джипа и битое оконное стекло.
Я присел за пластиковый столик, который не мыли со времён нашествия Наполеона, разогнал жирных нахальных тараканов и наваял АКТ. С кучей нарушений. Поставил срок исполнения – месяц – и ушёл в закат.
Через месяц я вновь приехал в кафешку и понял, что на мой акт положили тот орган, которого у продавщицы и хозяйки по анатомическим особенностям не было. Я грозно нахмурил брови и наваял второй АКТ с предупреждением. А также вызвал хозяйку на разговор. В назначенное время владелица кафешки не явилась. Моим актом воспользовались вместо туалетной бумаги, ни одно из нарушений не исправили. Тогда я попросил у продавщицы телефон хозяйки и предупредил, что буду вынужден закрыть её предприятие, а дело передать в прокуратуру.
Владелица примчалась через пять минут. Пятидесятилетняя бабища с громким голосом торговки с рынка. Она орала так, что даже я, привыкший к богатырским голосам командиров, слегка оглох. Грозила сорвать с меня погоны, выгнать из нашей части, нажаловаться генералам и самому министру обороны.
Я держался как пионер-герой. К счастью, моё непосредственное начальство относилось к медицинской роте, в которой связей у тётки не было. Поэтому угрозы анальных кар со стороны командира части меня мало трогали.
Я предложил решить вопрос миром. Как минимум выдать продавщице униформу, завести ей санитарную книжку, включить воду и перестать торговать просрочкой. И колёса с продуктового склада убрать!
Меня послали в пешее эротическое путешествие и обозвали сволочью.
В процессе разборок приехал тёткин муж. Но в драку не полез, стоял, курил и бросал на меня грозные взгляды.
Минут через пять мне все-таки стали угрожать физической расправой. Я позвонил в медроту, и оттуда в спешном порядке подтянулись два лейтенанта и капитан – мои приятели. Ребята в спор не вмешивались, просто стояли и смотрели, но муж хозяйки понял, что сила не на его стороне, сел в машину и больше не выходил.
Я предупредил тётку о последствиях её действий и протянул третий акт. Бумаги полетели мне в лицо.
– Хорошо, – сказал я.
И уехал.
Военная прокуратура принимать дело отказалась. Они вежливо послали меня к гражданским. А вот гражданские удивили. Меня принял вежливый товарищ в синем мундире, внимательно выслушал, просмотрел все три моих акта, покивал головой и выпроводил.
Через два дня в кафешку нагрянула проверка городской санстанции. Впервые в истории главный санитарный врач города выбил у командира части разрешение, и на владелицу кафе свалилась целая комиссия. Они нашли столько нарушений, что мои жалкие три акта просто рядом не стояли. Вскрылись махинации с просроченной продукцией, с нелегальной торговлей алкоголем и сигаретами, да ещё столько всего, что и перечислять долго. Вслед за санстанцией на тётку по проторённому пути свалились пожарные, налоговики и в финале прокуратура.
Тётка кинулась к командиру части, но тот, почуяв, что пахнет жареным, умыл руки.
Владелице выписали громадный штраф, и ещё долго у неё были проблемы. Санстанция с тех пор приезжала с проверками каждые три месяца. В одну ночь в кафешке был проведён ремонт, подключена вода, вылизан склад, закуплено оборудование, нанята другая продавщица с санитарной книжкой и прочее, и прочее…
В финале меня вызвал в кабинет командир части и, глядя в стол, негромко сказал:
– Доктор, ты это. ты скоро уедешь, а нам тут жить. Не надо так.
А ведь я до последнего пытался решить вопрос мирно.
Солдатские хитрости
Солдат – очень хитрое существо. Особенно если в одиночку. В общей толпе он как-то теряется, глупеет, смотрит на тебя честными пустыми глазами. А по одному это такие гении, что романы писать можно.
Служил я медиком в одной воинской части. Руководил микробиологической лабораторией, состоящей из меня самого и лаборантки, по совместительству проводил эпидемиологические проверки частей в округе. Подчеркну: командование частей на меня не имело никакого влияния. Непосредственное начальство сидело в столице и доставало лишь по телефону и редкими налётами. Поэтому, будучи в чине лейтенанта и старшего лейтенанта, напрягал иногда целых полковников.
Значительную долю моей деятельности занимали анализы поступающих в медроту пациентов, солдат, которых назначали на должности, связанные с приготовлением пищи, а также проведение эпидрасследования из разряда «Почему ты заболел».
