Ошибка ценою в жизнь!

Ноги несли меня вперед, а мои мысли и моя душа парили там, в красивой белоснежной спальне в моем доме. Там под любимым покрывалом с яркими снегирями осталось лежать бездыханным мое сердце.

– Имя? – только услышав вопрос, я поняла, что уже пришла в пункт назначения, и сейчас молодой меднокожий солдатик пытался что-то сунуть мне в руку. Я не ответила, лишь уставилась на него. Тот, сплюнув, все-таки просунул мне в ладонь какой-то предмет.

Развернув то, что мне выдали, обнаружила простой пластиковый номерок с коряво выбитой на нем цифрой «56». Ничего не понимая, просто прошла вперед и села к остальным женщинам. Все молчали, и это щадило нервы. Женщины всхлипывали и прятали лица в простеньких тряпичных платочках.

Сейчас я завидовала им как никогда.

Я никогда не умела выражать свою боль слезами. Сколько себя помнила, никогда не плакала. Орала, визжала, истерила, но как только мое сознание очнулось, слез не стало. И это отравляло душу. Мама смеялась и утверждала, что так происходит потому, что я сильная духом. На самом деле я просто не могла заплакать, эмоционально не способна отпустить себя настолько, чтобы появились слезы.

Люди все приходили. Холл торгового центра заполнялся. Места уже на всех не хватало. То тут, то там возникали склоки, некоторых людей даже горе изменить не способно. Хамоватые женщины, пользуясь растерянностью других, буквально насильно поднимали их с занятых мест и усаживались сами. Подняв глаза, увидела, что прямо напротив меня стоит пожилая дама из соседнего дома. Из вещей у нее обнаружилась лишь старенькая кофта, в которую был завернут любимый кот.

Это заставило меня улыбнуться хоть на мгновение.

Я потянулась к ней рукой и быстро усадила на свое место. Я молодая постою, а ей уже силы беречь нужно. Наш, если можно так выразиться, временный покой охраняла бойкая рыжеволосая женщина, сидящая через сидение от моего бывшего места. Она бросала такой тяжелый взгляд на скандалисток и нахалок, что те просто сторонились и не приближались к нашим креслам. Время от времени назывались номера, кто-то уходил сам, а к кому-то подходили солдаты и уводили людей за какую-то дверь. Что там никто не знал.

Но многим было уже все равно, что их ждет впереди. Ясно, что ничего хорошего. Нас предали свои же. Бросили на растерзание сошедших с катушек мародеров и насильников, отдали в руки врага. А теперь в лучшем случае выдадут коробку в трущобе и бросят там умирать. А в худшем… Про худший вариант я даже думать не хотела. Втянув голову в плечи, я устало оперлась спиной о стену. Мимо пробежала чья-то девочка. Дети, хоть их не тронули.

– Номер «56», – раздался монотонный неживой голос.

Я не сразу сообразила, в чем дело. Только когда женщина с рыжим котом осторожно дернула за рукав, отмерла и уставилась на нее непонимающим взглядом.

– Твой номер, девочка, – я подняла номерок и еще раз убедилась, что там действительно накарябано «56».

Оторвавшись от стены, я неспешно на слабых ногах двинулась в тот самый заветный кабинет, из которого еще никто не выходил. Взявшись за ручку, я зажмурилась и рванула дверь на себя, словно прыгая в омут с головой.

Белые стены кабинета сразу же вызвали ассоциацию с больницей. Если бы я точно не знала, что нахожусь в бывшем торговом центре, то поверила бы, что это клиника. За столами сидели люди. Все марсиане в военной форме. Женщин не наблюдалось. Неуверенно пройдя вперед, остановилась у единственного стула, стоящего перед этими самыми столами практически в центре комнаты.

«Как на допросе» – мелькнула мысль.

– Имя? – раздался чей-то очень недружелюбный рык. Я не успела заметить, кто спросил, поэтому беспомощно замотала головой, не понимая, кому тут отвечать.

– Девушка, сядьте на стул, – мягко приказал мужчина, сидящий прямо передо мной, – и назовите имя секретарю.

Жестом довольно мощной руки, похожей на лопату, он указал на худого мужика с острым носом. Тот, убедившись, что я смотрю на него, еще раз рыкнул:

– Имя?

– Анита Корф, – негромко прошептала я.

– Возраст? – все тот же холодный злой рык.

Вздрогнув, я подсобралась и сжала ладони в кулаки. Ногти больно врезались в кожу. Я не могла переносить крики и ругань, направленные на меня. Это дезориентировало и вгоняло в ступор. Сглотнув и уставившись в одну точку под столом говорившего, ответила:

– 25 лет.

– Статус? – на этом вопросе я окончательно зависла и ушла в себя.

– Я спросил статус! – чем злее и громче он кричал, тем страшнее мне становилось. Не выдержав, я закрыла уши руками и тихо зашептала детскую считалочку. Так мама учила справляться со стрессом.

– Крамер, замолчи. Найдите и выведите данные на нее, – сквозь мое бубнение до меня донесся еще чей-то голос, заставивший умолкнуть орущего. Не знаю, что там происходило дальше, я ни на кого не смотрела. Я ждала, когда все это кончится и меня отпустят, или не отпустят, но главное, чтобы не орали.

Мужчины о чем-то переговаривались, пытались задавать мне вопросы. Но я игнорировала их и не желала даже смотреть в их сторону. За моей спиной приоткрылась дверь, и чьи-то каблучки застучали по полу. Передо мной присела красивая меднокожая женщина с изумительными огненными волосами. На ее лице сияла располагающая улыбка.

– Здравствуй, Анита, – вежливо обратилась она ко мне, – тебя выбили из равновесия эти суровые вояки? Не бойся, они только с виду грозные.

Неуверенно я разжала руки и отвела их от головы.

– Они кричат, – пожаловалась я зачем-то ей.

– Тебе не нравится, когда громко разговаривают? – столько участия слышалось в этой простой фразе.

– Это пугает, – шепотом призналась я, – и я теряюсь.

– Скажи, у тебя есть родственники за пределами Земли? – ненавязчиво поинтересовалась красивая женщина, видимо она была психологом. Слишком быстро она вывела меня из моего оцепенения.

– Да, отец на Ио, я бы хотела улететь к нему, – вопрошающе я уставилась на ее красиво очерченный рот и ждала слов, что она произнесет.

– Конечно, если хочешь, мы отправим тебя к нему.

Дождавшись пока я кивну, женщина встала. Вокруг ее ног взметнулся подол зеленого платья.

В космопорт меня и еще двух женщин планировалось доставить, как говорится, «с шиком». Какое-то время мы ждали пассажирский транспорт, присев на лавочки у торгового центра и хмуро взирая на дорогу. Туда-сюда сновали военные вездеходы с эмблемой Марса. Что-то грузили, таскали коробки с непонятным содержимым. Потом я заметила, как мимо нас промчался огромный автовоз под завязку набитый явно поддержанными магнокарами.

– Они что, даже машины наши решили к рукам прибрать? Что за дикость такая? – возмутилась женщина средних лет, сидящая рядом со мной. Ее лицо было мне незнакомо.

– А что удивляться? Богаты только генералы да прочая военная верхушка, а простым капитанам да лейтенантикам крутиться надо. Сейчас вывезут да продадут на Венере, Марсе да Юпитере по дешевке, а денежки в карман, – поделилась мыслями вторая дама весьма ухоженного вида.

– Я слышала, наши дома будут отдавать особо отличившимся солдатикам, вроде как дополнение к медалям и орденам.

– Я тоже это слышала. Вроде как, даже Землю за городом поделят. На Марсе-то что, как ни старайся, а грунт к сельскому хозяйству непригоден. Да и перенаселение у них страшное. Сюда лава желающих прихватить участок хлынет, как только кордон военные снимут. Свое тут уже ни один землянин не убережет.

– Ну да, – вздохнула первая женщина, – тут бы живым остаться. Слышала, марсианские вояки всех дезертиров переловили. Женщина со мной сидела, коллега по работе, рассказывала, что их на въезде в город на столбах освещения вздернули. Там, говорит, целая аллея висельников.

– А она откуда видала? – признаться, этот вопрос возник и в моей голове.

– Так, когда ясно стало, что бросят нас тут врагу на милость, они с мужем в магнокар вещички-то сложили и уезжать. Да не успели, шакалье дезертирское из щелей повылазило. Они в западной части города в доках с мужем спрятались. Отсиделись и за город. А там уже марсиане из падали этой гирлянды вешают. Их остановили и завернули. Говорит, из вещей солдаты ничего не тронули, только паспорт мужа проверили, а как убедились, что списан он из-за ранения, так и отпустили.