– Зачем вы тут?

– Спасибо хочу сказать, за себя и за мою коляску! – говоря это, он попытался всучить мне конверт с деньгами.

– Ну что вы, мне ничего не надо. Достаточно вашего спасибо.

Тут старик начал рыдать в голос. Такой реакции я не мог предположить. Попытался его утешить. Наклонился пониже и потеребил плечо ему, а в ответ, он обнял меня своими большими руками.

При пожаре я и не заметил какой он большой. Рост его около двух метров, каждая часть тела была огромной. Густые и седые волосы. Если бы не инвалидность, дед был идеальным холостяком.

Несколько минут молчания, Леонид Федорович нервно крутил сигарету.

– Почему вам так дорога коляска? Насколько я знаю государство поддерживает ветеранов и собрав нужные документы вам выдадут новую современную коляску. – утверждал я.

Старик поджег спичками сигарету. Сделал первую затяжку и стал говорить:

– Война для всех началась внезапно. К тому времени мне исполнилось девятнадцать лет, работал в поле со своей молодой женой. На военные сборы пошел сам, сначала отправили в пехоту. До сих пор помню свой первый бой, сильно испугался, только на одну минуту. Потом бился на смерть. Я хорошо и быстро управлял грузовиком, поэтому меня назначали на должность водителя, доставлял оружие и продовольствие в часть. Через некоторое время узнал, что нашу деревню оккупировали немцы, так что родные все погибли. После войны оказалось, что двоюродная сестра убежала с нашей деревни и в тылу мы встретились. Какие ужасные подробность она рассказывала, – утирая слезы продолжал старик. – Извини меня, что я перескакиваю с одного на другое. В общем, когда началась блокада в Ленинграде, меня перебросили туда. И зимой по льду Ладожского озера мы доставляли снаряды. Дорога жизни… Ехали мы с одной скоростью, колонами. Однажды на небе завязался бой, немецкие самолеты хотели разбомбить наш отряд. Мы сопротивлялись, как могли. По машинам стали стрелять, рядом со мной сбросили бомбу, я с трудом успел выскочить с кабины. Окровавленный я лежал на белом снегу, чувствуя близость смерти. Как мы выбрались, я не помню. Очнулся в госпитале новым человеком, человеком без ног. Оказалось, в меня попали осколки. Что смогли вытащили, правда один позвонок был раздроблен, поэтому я парализован. Представь себе в ноге остался ещё один осколок, врачи не достали тогда, а сейчас я храню его, как память о той страшной войне. Естественно меня списали и отправили в тыл. Перед выпиской ко мне пришел наш командир, поблагодарил за службу и пожал руку. Коляска была последним подарком в его жизни, через месяц немцы его расстреляли. Для меня эта коляска жизнь, моя и нашего командира, без неё нет нас.

Долго мы стояли и молчали на крыльце КПП. Я не представлял, что вещи могут на столько быть ценными, точнее бесценные. Узнав, где проживает старик, я настоял, чтобы его подвезти. По дороге мы много разговаривали. Я с интересом расспрашивал его, как проходила жизнь в тылу, что очень радовало Леонида Фёдоровича. Он с удовольствием посвящал меня в подробности того времени.

***

К удивлению Ника готовила ужин на кухни. Сам ужин проходил в полной тишине, иногда она просила меня подать соль или хлеб. Я ещё немного злился, и старик сильно повлиял на моё настроение. После вчерашнего я уверен, что Ника не поймёт мою хандру.

– Котик, хватит дуться! – обняла меня и шепнула на ушко.

– Всё нормально, просто трудный день. – отмазывался я.

– Хочешь, я сделаю тебе массаж?

– Нет, давай посмотрим что-нибудь.

– Хорошо, иди выбирай фильм, пока я помою посуду.

Фильм выбрал под настроение, «Офицеры». Один из любимых фильмов про войну. Нике выбор не понравился, но обострять ситуацию не стала. Тихо легла рядом, положив голову мне на плечо.

Досмотрели фильм и пошли на встречу к Морфею. Уснул быстро, но в моё сознание проник странный сон. Я шел среди персиковых деревьев. Солнце светило ярко и согревало каждую клеточку. Сначала деревья стояли с зелеными листьями, затем пройдя несколько метров на них появились цветы. Я продолжал путь и дошел до плодов. Они манили меня, таких больших персиков я не видел. Аромат плодов словами не передашь, я вдыхал запах персиков полной грудью. В стороне заметил платок, который перемещался между деревьями. Я решил догнать его. Чем ближе я приближался, тем дальше он от меня убегал. Я бежал сломя голову за ним, но терял платок из вида. Голова кружилась от запаха плодов и от ярких красок, я упал. Женский звонкий смех раздавался в саду грёз, он словно подчеркну мою беспомощность перед платком.

Я вскочил с кровати в холодном поту. Встал попить воды, а в голове стоял смех. Ничего удивительного, безумие последних дней отразилось в ночных кошмарах.

***

Третья лекция за день. Новые курсанты просто дикие, выжили из меня все соки. Стук, молодой курсант идет ко мне, тихо сообщает:

– Приехало выше стоящие начальство, просят собрать всех офицеров в актовом зале.

– Я могу закончить лекцию?

– Да.

В нашей практике приезд начальства не редким случай, возможно будет проверка или проведут политинформацию. В актовом зале сидели наши офицеры, на сцене стояла грозная делегация из трех человек и наша командир. Я пришел одним из последних, приземлился в последнем ряду, через пару минут ко мне подсел наш прапор из наземной службы. Ожидание мучило, впереди сидящие офицеры переговаривались, выдвигая различные теории о чём пойдёт речь, и вот один из делегации вышел вперёд:

– Господа офицеры! Не буду ходить вокруг да около. Все прекрасно знают какая на сегодня у нас политическая обстановка в мире. Часть наших войск находятся в другой стране, помогая ей бороться с террористами. Так получилось, что некоторые районы оказались отрезаны террористами. Они не получают продовольствия и медикаментов. Единственный способ доставить им гуманитарную помощь через воздух. Не буду скрывать, там опасно жить и летать, есть большая вероятность обстрела с земли. Нам нужны ещё людей именно для перевозки гуманитарной помощи в трудно доступные районы. Это дело добровольное. Кто за хочет стать добровольцем прошу к нам на запись. А сейчас посмотрите фильм про страну, где так ждут нашу помощь.

Посмотреть фильм, я не смог. Я сердцем хотел послужить людям, сделать что-то по-настоящему стоящие. Только трусливый язычок внутри меня отговаривал от решительных действий. Метания мои в миг закончились, когда я вспомнил глаза Леонида Фёдоровича на крыльце КПП. Решение было принято. Я встал и пошел записываться в добровольцы.

Как всё проходило дальше смутно помню. Запомнил на сборы дали три дня, на четвертый должны с вещами прибыть к месту вылета. Из нашей части вызвался ещё один человек, капитан с наземной службы, мужик лет сорока, вроде бы толковый инженер.

Остальные три часа на службе прошли в одних вопросах:

– На деньги повелся, говорят там хорошие боевые платят. Ну конечно, такую девушку как Нику нужно достойно содержать. – бормотал Дима.

– Молодец! – похлопывая по плечу, гордились командиры.

– Как ты на это решился? – удивлялись сослуживцы.

Туман в голове развеялся и пришло осознание. Нет, в решение я уверен, но как сообщить близким о такой новости.

Первым кому решил сказать – это родителям. Они жили в трёхстах километрах от меня, так что телефон мне в помощь:

– Алло! – нежно прозвучало в трубке, это мама.

– Здравствуй, мама! А папа рядом?

– Да, где ему ещё быть. Тут рядышком.

– Переведи на громкую связь, мне надо вам кое-что сказать.

– Всё сынок, мы на связи! – бодрый голос отца прибавил волнение.

– Вы только не переживайте!

– Вот пока ты этого не сказал никто и не волновался, а сейчас у меня сердце покалывает. – мама любила преувеличивать.

– Не мешай мать!

– Короче, я вызвался добровольце!

–Куда? – ошарашенно спросила мама.

– Туда!

Пол секунды в телефоне молчали.

– Молодец! – гордо сказал отец.

– Нет, нет, нет. Я тебя не куда не пущу! – уже со слезами кричала мама.