— Иди стирайся, добытчик! — ухмыльнулся в ответ Брок, но клык, завернув в носовой платок, надёжно припрятал в нагрудном кармане.

Не так уж и много у него было памятных, дорогих сердцу вещей: серый плюшевый заяц как привет из детдомовского детства; пуля, которую схлопотал Зимний, закрыв его собой; страшенные наручные механические часы, как ни странно, презентованные ему тем же Зимним на одной из операций, когда Брок пожаловался, что расхерачил из-за этого отморозка свои за три сотни баксов; и вот теперь клык.

Сердце предательски ёкнуло и пропустило удар. Потерев грудь, Брок сплюнул под ноги и поднял взгляд на девочку.

— Эй, малышка, — крикнул он. — Спускайся, тебе больше ничего не угрожает.

Она в ответ покачала головой и сильнее обняла ствол дерева, заставив Брока поморщиться. Он не любил детей и совершенно не умел с ними как-то взаимодействовать, хотя у Роллинза дома его всегда ждали три пары восторженных, преданно и влюблённо глядящих на него глаз.

— Слезай, ты же хочешь сказать дяде Баки спасибо? — подмигнул девочке Брок и раскинул руки, готовый принять ее в объятия.

Немного поколебавшись, малышка птичкой слетела с ветки, впечатавшись острыми коленками прямо Броку в грудь, выбив воздух.

Барнс ушел к ручью, оставив весь свой арсенал рядом с Броком, только нож прихватил, и принялся отмываться, потому что с залитым кровью лицом, когда на нем сверкают белками глаза и улыбка, больше похожая на оскал, к ребенку лучше не соваться.

Умываясь, Барнс думал о том, куда они попали, потому что зубастых кабанов в их мире точно не водилось. Не говоря уже о фиолетовых деревьях и прочей херне, которая была в этом лесу. Хотя кабаны были опасны и совершенно обычные, но у того на копытах были когти в придачу ко всему.

В пять минут Барнс, конечно, не уложился, кровь в холодной воде отмываться не желала, хотя он тер и руки, и куртку и даже лицо мелким песком со дна ручья. Все это время слушая, что происходит на поляне, Барнс чувствовал, как Броку неуютно с девочкой, он понятия не имел, о чем с ней поговорить. И вот что было хорошо — никакого языкового барьера. Девочка понимала их, а они ее. Было ли это странным? Не более странным, чем фиолетовая листва и зубастые белые кабаны.

Сколько Барнс не силился, он не мог вспомнить момент, как они сюда попали. Вот был взрыв, он успел схватить Брока, пробежать с ним на пределе возможного как можно дальше от эпицентра, а потом их накрыло взрывной волной, и все. Чернота. И он очнулся под деревом в странном лесу, рядом Брок, целый, только без сознания. Радоваться тому, что он не один, а с тем, о ком давно в тайне мечтает, или горевать, Барнс не знал. Он решил просто принять ситуацию, как она есть.

Усадив девочку рядом с деревом и, сунув ей одну из конфет, припасённых для Зимнего, — Брок искренне не понимал, зачем до сих пор с собой таскает сладости для бывшего подопечного, но каждый раз, отправляясь на совместную миссию, ссыпал себе в карман с десяток карамелек — выхватил нож и принялся споро разделывать убитую Барнсом зверюгу.

— Скажи-ка, милая, как тебя звать и далеко ли до деревни? — спросил Брок, не особо надеясь на внятный ответ.

— Я Лита, — удивила его девочка. — До дому недалеко, полдня пути.

— А ты тут что делала? Грибы собирала?

— Ты что, дядь? — удивилась она. — Рано для грибов-то. Я жертва для белого Кабуру, — Лита ткнула пальцев в мёртвого зверя. — Чтобы он скотину не бил.

— Ёбаный в рот, — поражённо матюгнулся Брок.

— Не выражайся, — тут же одернул его Барнс, бесшумно появляясь на поляне в более-менее чистой куртке и с умытой рожей. Штаны от запекшейся на них крови начали вставать колом, но это его особо не заботило, все равно их сейчас не постираешь. — Привет, малышка, я Баки, — он присел рядом с Литой на корточки. — А белый Ка…бур, это вот этот вот зубастый зверь?

То, что ребенок был жертвой для зверюги, Барнса поразило. Это какими же надо быть трусами, чтобы всей деревней не задрать гадину, а отдавать им своего ребенка? Или нанять охотника. Ну не верил Барнс в то, что в деревне не было охотников. Или не было заезжих охотников. Что за дикий такой мир?

— И часто надо было ему жертву приносить? — спросил Барнс и достал второй клык, который выдрал у Кабуру. — Держи, это тебе.

Лита аж рот открыла от удивления, разглядывая жёлтый изогнутый зуб.

— Раз в год, по весне, — ответила она и подняв вверх указательный палец, добавила. — Так боги велят.

Брок перевёл взгляд на Барнса, взглядом обещая если не четвертовать всё население деревни скопом, так мужикам уж точно головы пооткусывать.

— Барнс, во что мы с тобой вляпались? — хмуро спросил Брок, отведя его чуть в сторону. — Что за дикое средневековье?

— Боги, значит, — вздохнул Барнс, подумав, что головы бы таким богам посворачивал. Каждый год отдавать ребенка! — И давно ты на дереве сидела?

Брока он ответом не удостоил, потому что сам не знал, где они. Но по рассказам Тора об Асгарде, был уверен, что это не он. Хотя сколько было правды в рассказах громовержца, Барнс тоже не знал.

Он глянул на небо, по которому дневное светило собиралось валиться за горизонт, и понял, что сегодня они в деревню не пойдут. Он один еще и мог бы пройти через ночной лес, в котором живут зубастые кабаны, а вот Брока и тем более ребенка тащить по ночи не собирался.

— Лита, а ты помнишь дорогу в деревню? — спросил Барнс, а то вдруг ребенок был не в курсе, где его дом. — Мы сегодня переночуем тут, а завтра было бы здорово, если бы ты отвела нас в свою деревню. Отведешь?

Девочка кивнула и, разжав маленький кулачок, занялась конфетой. Развернула яркий шуршащий фантик и осторожно лизнула конфету.

— Ешь, малышка, это вкусно, — улыбнулся Брок, когда глаза Литы поражённо распахнулись и она, закинув леденец в рот, аж руки на груди сложила.

Велев Барнсу заняться тушей, Брок обошёл поляну по кругу в поисках места для ночлега поудобнее, чтобы в потёмках не столкнуться с желающими отужинать Кабуру.

В двадцати шагах от места славной гибели клыкастого монстра Брок приметил подходящую полянку, осмотрелся, натаскал сушняка и, пока не стемнело, взялся ломать что-то похожее на еловый лапник для постелей.

Голова пухла от событий. Если бы не горели натруженные мышцы, Брок бы решил, что, скорее всего, лежит сейчас в коме в одной из клиник ЩИТа, весело пускает пузыри, не подавая признаков разума, а его душа заплутала в вывертах его же подсознания, решив хотя бы так побыть немного наедине с героем своих мокрых снов.

Усевшись на лапник, Брок достал початую пачку, пересчитал сигареты, скривился, но всё равно достал одну, чиркнул зажигалкой, прикуривая. Чем бы ни был этот мир, они в него влетели, можно даже сказать, вляпались на полной скорости, и как выбираться, лично он не имел никакого представления. Ещё и Барнс…