Брок пожевал губу и склонился над разгрузкой, быстро проверяя что у него осталось из боевого. Находки не радовали. Он же не ходячая проблема, способная без особого напряга и потери в скорости и манёвренности переносить полтонны.

— Три обоймы к “Зигу”, винтовка под ноль, две зажигательные гранаты, одна светошумовая, кило пластида и нож. Не густо.

По-хорошему, если сложить всё вместе, то выходило вполне прилично, вот только существовало одно “но” — они не представляли, где находятся и с каким противником придётся столкнуться.

Натянув всё недавно снятое обратно, Брок попрыгал на месте, убеждаясь, что нигде ничего не звенит, и махнул рукой в противоположную сторону от волков.

— Уходим.

— А светошумовая-то тебе зачем? — удивился Барнс. — Детей, что ли, пугать?

Плавно поднявшись, Барнс отобрал у Брока пустую винтовку, повесив на себя. Ему она все равно не пригодится по прямому назначению, а тащить лишний груз неизвестно сколько по лесу, богатому густым подлеском, неблагодарное занятие.

Сам он предпочел бы огнестрел где-нибудь припрятать и заниматься спортивным ориентированием налегке, не попадаясь никому на глаза, но это он один, а как быть с Броком, пока было не ясно. Они хорошо и слаженно работали на миссиях, но теперь, когда они оказались только вдвоем в ситуации с кучей неизвестных, сложно было сказать, по чьему плану лучше действовать.

— Пошли, юный натуралист, — усмехнулся Барнс. — Веди меня.

— Ой, допиздишься, — в тон ему оскалился Брок, оглядевшись по сторонам.

Брок когда-то любил леса, даже собирался к старости, если-таки доживёт до пенсии, купить себе маленький домик где-нибудь в канадской глуши и жить, не зная проблем, пить на крыльце пиво и вспоминать всех, с кем не обломилось. Но сейчас лес, со странными деревьями, лсдшного цвета птицами и цветами размером с полголовы Барнса — Брок живо представил в его волосах один такой, нежно-сиреневого цвета — наводили совсем не на лирический лад.

Уходили они, забирая с каждой милей всё южнее. Брок то и дело бросал на Барнса вопросительные взгляды, но тот лишь качал головой — хоть каких-то признаков цивилизации не наблюдалось.

Вообще все было до странного безжизненно. Вроде и не самая чаща леса, и шли они плюс-минус вдоль ручья, который и не думал расширяться, а признаков того, что тут бывают люди, не попадалось. Теоретически, этот лес мог быть, как тайга, совершенно бесконечным во все стороны, но должен же тут быть какой-нибудь охотничий домик, заимка или лесник?

Впереди и немного сверху раздался странный звук на грани слышимости Барнса, и он остановил шедшего впереди Брока, положив руку ему на плечо и чуть сжав. Звук был настолько нехарактерный для леса, да и для боевой ситуации, что Барнс не был уверен, что услышал правильно.

Приложив палец к губам, он указал Броку на направление звука, скинул на землю оружие и неслышной тенью скользнул вперед, желая убедиться, что правильно услышал именно человека, а не лесную живность. Приблизившись еще на десяток метров к цели, Барнс убедился, что это действительно плач, и вернулся к Броку также бесшумно.

— Плачет, — ответил он на немой вопрос Брока. — Ребенок, похоже. Пошли.

И, подобрав арсенал, двинулся вперед на звук.

Брок не стал комментировать, что думал насчёт детского плача в самой глуши нигде, но следом всё-так двинулся, выхватив зауэр. Через десяток шагов и он сам услышал тихое приглушённое хныканье. Будто бы кто-то маленький отчаянно зажимал рот ладонями, не в силах успокоиться.

На небольшой полянке впереди на ветке раскидистой — Брок задумчиво осмотрел дерево, не зная как точнее его обозвать, и ничего умнее берёзы на ум не пришло, хоть они такими и не бывают — берёзы сидела зареванная девчушка лет восьми, обняв гладкий белый — неслабо его контузило — ствол обеими руками. По красному худенькому личику градинами катились крупные слёзы.

Выматерившись про себя — ну не умел он совершенно ладить с детьми, хотя те его отчего-то очень любили — как смог доброжелательно, для всего этого пиздеца, улыбнулся.

— Как ты здесь оказалась, малышка?

Девочка сделала большие глаза и приложила палец к губам.

Барнс тут же прислушался, ведь не просто так ребенок залез на дерево и сидит там рыдает, боясь спуститься вниз. Барнс детей любил. Они были простые, незамутненные ничем и, самое главное, честные в своих эмоциях и желаниях. Любить — любил, но старался не подходить к ним близко, почему-то считая себя грязным для общения с ними.

Шевеление в кустах немного позади себя Барнс скорее почувствовал кожей, чем услышал, и вовремя оттолкнул Брока так, что тот свалился на задницу, но сейчас было не до того. На них уже летело нечто, больше всего похожее на кабана, только с оскаленной зубастой пастью и просто монструозными бивнями. И покрыто оно было густой белой шерстью.

Барнс пропустил разъяренное нечто вперед себя, уйдя от столкновения с ним так плавно и естественно, что могло показаться, он только и делал, что от зубастых кабанов уворачивался. Но не успела зверюга, а она была невероятно быстра, пронестись мимо него, как Барнс ухватил ее за шерсть и прыгнул, оседлывая необычного скакуна. Он тут же взбрыкнул, пытаясь сбросить Барнса, но тот вонзил нож в толстую шкуру, пытаясь попасть в какой-нибудь жизненно важный орган, чтобы тварь сдохла поскорее.

— Не лезь! — крикнул он Броку, потому что выстрел из зауэра эта тварь вряд ли вообще заметит, а патроны стоило беречь.

Брок зарычал, выхватил хищно блеснувший нож, но приближаться не стал, отчего-то внутренне уверенный, что Барнс справится, если не мешать и не лезть под руку. Но Брок всё равно пометил в памяти припомнить всё ебанутому супероружию.

— Гаси его, красавица, и пожрём нормально! — гаркнул он, видя, что зверюга уже сопротивляется разве что из упрямства.

Мощные жилистые ноги странного зверя разъезжались, с трудом удерживая двойной вес. Барнс, словно ковбой, восседал на широкой, покрытой белой щетиной спине, удерживая себя лишь хваткой сильных бёдер. Брок сглотнул, переживая самое яркое эротическое видение за последние несколько месяцев. За что же вселенная его так не любит, раз засунула в этот пиздец ни с кем нибудь, а именно с Барнсом?

Кровь из все увеличивающейся раны на шее зверюги хлестала во все стороны, заливая Барнса, делая скользкой рукоять ножа, шерсть и шкуру, но он держался, чувствуя, что тварь готова сдаться. Они потанцевали еще с минуту, и этот саблезубый кабан рухнул замертво, а Барнс съехал с его спины.

Весь уделанный в кровище пострашнее смерти, Барнс понимал, что ребенка с дерева снимать он не полезет. Нужно было отмыться, благо от ручья они недалеко ушли, и отмыть хотя бы куртку от тактического костюма. И рожу.

— Тварь зубастая, — Барнс пнул тяжелым ботинком труп зверюги и выдрал бионикой пару клыков, один из который дал Броку, лучезарно улыбаясь. — Держи сувенир.