Информация о голоде тщательно скрывалась, и впервые была опубликована, лишь в 1988 году. Голодали и в Молдавии, и в РСФСР, и в Казахстане, но Украина пострадала больше всех. В наши дни обнародованны данные о том, что одной из главных причин голода стала политика советских властей – создание стратегического резерва зерна на случай новой войны. Государственный план хлебозаготовок был завышен, выдача зерна колхозникам на тяжко заработанные трудодни мизерной или вообще не выдавалась, репрессии за кражу продуктов питания - дикий закон о трёх колосках, непосильные налоги на приусадебные хозяйства крестьян – всё это и вызвало голод. Его вполне можно было избежать, поскольку государство располагало достаточными запасами зерна. Одна его часть, не самая крупная, шла на экспорт, который составлял в период 1946 – 1948 гг. 5, 7 млн тонн зерна, что на 2,1 млн тонн больше экспорта трёх предвоенных лет. Другая, основная часть запасов никак не использовалась. В неприспособленных для хранения складах, зерно портилось настолько, что приходило в полную непригодность. За этот период было начисто загублено около 1 млн. тонн зерна, которого вполне хватило бы многим голодающим.
Под видом экономии в использовании хлеба с 01. 10. 46 года с централизованного снабжения по хлебным карточкам были сняты свыше 3,5 млн. граждан. Из которых 2 млн. 900 тыс.- сельских жителей и ждать помощи им было не от кого. «Пришла беда – открывай ворота.»
Из – за отсутствия достоверной статистики и попыток властей скрыть масштабы и сам факт голода, нет точных данных жертв. Предположительно, по мнению историков изучающих этот вопрос , в Украине умерло голодной смертью около 1 миллиона человек, 800 000 страдало от дистрофии, известны случаи канибализма. А в это же время партийно – советская элита снабжалась через систему закрытых спецраспределений, жируя за счёт остальных.
До какой же степени можно так ненавидеть и презирать собственный народ, что бы играть с ним в подобные дьявольские игры!
Тяжёлое было время, но я пережила его вместе со всей семьёй, а вот дедушка остался совершенно один. Бар мыцву ему справила война.
- Как это один в войну? Дедушка, расскажи почему ты остался один?
-Хорошо, хорошо, но ты доедай, а я расскажу.
В то время я учился в профессиональной школе в городе Черкассы в Украине, а моя мама с сестрой жили в городке Смела, приблизительно в сорока километрах от Черкасс. Так уж сложилось, что в момент немецкого вторжения, я оказался вдали от родных, поступив в суровую школу жизни.
Глава 4
Было ужасно душно. В открытое окно наконец проникло лёгкое дуновенье ветерка, а с ним и вызванное им же, перешёптывание ветвей акации, растущей под окном. Первые капли дождя принесли ту облегчающую свежесть и такой удивительный запах земли напившейся влаги. Звуки отдалённого грома оповещали о наступающей грозе. Гром наростал и наростал и превратился в настояшую канонаду...
- Сёмка, просыпайся. Всем сказали построиться в спортивном зале.
«Ребята – сказал директор школы – фашисты приближаются к городу. Война пришла в наш дом. Нам дан приказ эвакуировать школу в полном составе учеников и учителей на левый берег реки Днепр. У вас пол- часа на сборы. До железнодорожной станции идём пешком.»
Все бросились в здание общежития собираться, но как поётся в той песне : «Были сборы не долги...».
Что у нас было? Мы все были бедны. Зимние вещи остались дома. У каждого был небольшой чемоданчик или вещевой мешок, а в них пара нижнего белья и одна или две рубашки на смену. Кому родители смогли, справили пиджак к брюкам. У моего друга Мишки была красивая курточка. У меня тоже была курточка, не такая красивая как у Мишки, но прочная. Мне её пошила мама из своего старого плаща. Так что через пол-часа мы с Мишкой шагали в паре в строю.
Дорога к вокзалу вела через весь город. Как больно было видеть изменённое страшным известием лицо города. Эвакуировались не только мы, но и все официальные учреждения и предприятия. Город в страшной суматохе собирался к бегству. Грузились ящиками с оборудованием и разным имуществом грузовики. Улицы запрудила вереница телег с лошадьми нагружённых вещами и восседавшими на них людьми. Ветер разносил кучи бумаг брошенных при погрузке. Вся эта масса людей спешила к вокзалу.
Как только подали состав, мы без особых приключений погрузились в вагоны . Все сидели с поникшым видом. Никто не смеялся и не дурачился. Наш директор школы, Василий Петрович, руководил ещё школьным ансамблем духовых инструментов вдруг встал и сказал :
«А что это вы все носы повесили. То, что мы оставили свой родной дом, совсем не значит, что мы в него не вернёмся. Мы вернёмся, да так, что врагу нашему будет мало места на земле. А ну ка трубачи, все ко мне.» Я играл в оркестре на маленькой трубе. Оказалось, что Василий Петрович тащил на себе мешок с трубами, а кто то из детей постарше барабаны, большой и маленький. Мы играли военные марши разученные в школе пока не устали, и я заметил, что глаза у многих повеселели.
Тем временем поезд, удаляясь от знакомых мне мест, набирал скорость и вскоре мы спокойно доехали до города Днепропетровска, большого железнодорожного узла, где должны были пересесть на другой поезд.
У здания вокзала наша группа присоединилась к ожидающим погрузку. Поезд ещё не подали и на пероне скопилось множество людей. Мы сидели и ждали и это чувство напряжённости и тревоги всё наростало. Мне было страшно уезжать и страшно оставаться. Больше всего на свете мне хотелось оказаться рядом с мамой, а не труситься перед неизвестностью уготованной мне судьбой. И я вдруг с горечью осознал, что совсем не знаю, где теперь моя мама.
Рядом с нами в ожидании поезда сидела семья: мама с бабушкой и две девочки – близняшки, похоже трёхлетки. Обе девочки были одеты в одинаковые синие платьеца в белый горошек и играли с рыжим котёнком. Они его по очереди пеленали и ложили в корзинку, а котёнок отчаянно отбивался и всё норовил удрать. Мы с Мишкой сопереживали котёнку.
Вдруг звуки приближающегося поезда взбудоражили всех ожидаюших. Люди вскочили на ноги, схватив свои мешки, чемоданы, баулы и стали штурмовать вагоны. Нашу группу оттеснили назад. Одну нашу учительницу увлекла волна движущейся толпы и занесла в вагон. Образовалась страшная давка. Люди кричали, ругались, матерились отталкивали друг друга, что бы влезть самому, били и давили ближнего.
В этой суматохе питомец наших двойняшек, рыжий котёнок, сумел удрать. Обнаружив пропажу, обе девочки дружно начали рыдать. Мы с Мишкой заметили куда он побежал, решив вернуть его хозяевам, мы побежали вслед за ним. Рядом с вокзалом находился старый вагон, его использовали под киоск. Котёнок подлез под вагон и там затаился. Мы подлезли под вагон вслед за ним, что бы вытащить его и вернуть близняшкам.
Из – за всего этого шума, никто не заметил приближающихся немецких самолётов. Когда же они нависли над эшелоном, люди стали разбегаться кто – куда, но было поздно. Бомбы и пулемётные очереди косили всё движущееся вокруг. Они стреляли и стреляли, устроив настоящую охоту за убегающими людьми. Растратив свои запасы самолёты развернулись и улетели, оставив после себя растрощенные горящие вагоны, сотни разбросаных трупов и раненых людей вокруг.
Мы с Мишкой вылезли из под своего убежища, когда наступило затишье и от увиденного застыли в диком оцепенении. Из нашей школы живыми остались только мы. Семьи близняшек видно не было. Может быть им, как и кому то из наших, удалось спастись. Вдруг среди всего этого ужаса я увидел продырявленный школьный барабан.
Когда, через некоторое время на станции остановился грузовой эшелон, мы с Мишкой тайком залезли на платформу и так переехали на левый берег Днепра.
Мы забились в угол и тряслись, как два загнаных зайчёнка. Весь известный нам мир рухнул. Трудно поверить в случившееся, реальность жизни была шокирующей на столько, что мы на какой то миг лишились сил здраво рассуждать. От монотонного стука колёс оба задремали. Проснувшись мы поняли, что наше детство ушло безвозратно и что маленький рыжий котёнок спас нам жизнь. И коль не наше было время погибнуть, значит надо набраться сил и мужества, что бы идти дальше.
