— Вы не поймите меня превратно, капитан, но мне придется запретить работать вашей рации на передачу, так как это район дислокации немецкого соединения. — И, видя удивление Брэтеску, поспешил добавить: — Право, я здесь ни при чем, таково распоряжение начальника гарнизона генерал-майора фон Ауэ. — При упоминании этого имени Крупке пронзительно взглянул на Брэтеску. «Все ясно, мы оба знаем Ауэ по Испании. И он догадывается, кто я. Но почему не арестовывает, почему? — мучительно думал Брэтеску. — Впрочем, куда ему спешить. Я все равно никуда не убегу». В это время прозвучал отбой воздушной тревоги. К сараю подошел румынский лейтенант и полуофициально доложил:

— Господин капитан, ваше приказание выполнено. Мы здесь в роще, неподалеку от вас, чуть что, крикните — поможем, если потребуется.

— О, вы уже отдаете приказания, капитан! — воскликнул удивленно Крупке. — Сразу видно, инициативный офицер — везде командир.

— Вы преувеличиваете мои достоинства, господин капитан.

— Что вы, что вы. Я слышал от штабистов: вчера фон Ауэ познакомился с содержанием ваших пакетов. В них немало интересного говорится о ваших соображениях по использованию французских пушек на немецких лафетах. Интересно, очень интересно. А вы сами по образованию не артиллерист будете?

«Час от часу не легче», — подумал Брэтеску.

В этот момент резко и часто забили в рельсу. На горизонте показалась первая девятка «петляковых». Брэтеску успел заметить, как раскрылись люки и из них посыпались бомбы. От первой серии разрывов с танков слетели маскировавшие их ветхие крыши изб. Вскоре появилась вторая девятка. Сваливаясь в крутое пикирование, они с ревом выходили из него, оставляя за собой черную каплю летящей огромной бомбы…

Строян начал торопливо заводить машину. На ходу сворачивая антенну, из сарая выскочил Иван Чабан. При его появлении немецкий комендант, на мгновение оторопев, бросился ему навстречу. Затем взрыв. Горячая волна смрадной гари оранжевым отсветом полыхнула перед глазами Брэтеску. Словно в тумане, над ним проскользнуло широкое, с огромной красной звездой крыло самолета. «Вот бы таких Лукачу нам в Испанию», — мелькнуло в мозгу, и он почувствовал, как теплая дремота овладевает всем телом… А когда Брэтеску приоткрыл глаза, то сквозь отяжелевшие веки он увидел беспокойное лицо Штефана Ситеруша и улыбающегося капитана Крупке.

— Брэтеску, Родригос, Илие, дорогой мой, — теребил его Иван Чабан, словно боясь, что он уйдет, так и не дослушав его, — а нашелся-таки твой «К-17». Слышишь, нашелся!!!

…Очнулся Брэтеску от резкого запаха йодоформа, в купе немецкого санитарного поезда. За окном быстро пролетали верхушки деревьев и бесконечно долго ползло голубое небо. Мир перемещался куда-то назад в абсолютной тишине. Его очертания лишь изредка затуманивались, словно их чем-то размывало на чуть припорошенном снегом окне. Брэтеску хотел было повернуться, но острая боль резанула по всему телу. Нечто похожее на радость сверкнуло в мозгу: «Жив! Жи-и-и-в!»

Чуть скосив глаза, он заметил на противоположной стороне купе человека с высоко подвешенной ногой в гипсе. Сосед тонул в серой дымке и, проясняясь временами, превращался в капитана Крупке. Брэтеску скорее почувствовал, чем заметил устремленный на него тревожный взгляд лежащего напротив человека. Да, сомнения не могло быть. Это немецкий капитан Крупке. Надо было во что бы то ни стало вспомнить, почему он оказался здесь и что с ним произошло.

— Фрейлейн, принесите, пожалуйста, что-нибудь от головной боли, — послышался требовательный голос Крупке. Медицинская сестра неслышно встала и вышла в коридор. Легкий щелчок замка словно пробудил Брэтеску от нахлынувших на него тревожных мыслей. Он осторожно взглянул на Крупке.

— Родригос!

Брэтеску молчал. Молчал инстинктивно. Где-то в глубине сознания действовал рефлекс подпольщика. «Молчать… Молчать, — стучало у него в голове. — Молчать во что бы то ни стало».

— Родригос. Я «К-17»!

Брэтеску от неожиданности повернул голову. Острая боль заставила его сморщиться, но он пересилил ее и продолжал настороженно смотреть в глаза соседа.

— Иван Чабан мой однокашник по школе. Он автор стихов.

Брэтеску слабо улыбнулся и еле слышно произнес:

— Значит, мы оба выполнили боевое задание до конца.

Сосед приподнялся на руку и, чуть подавшись вперед, произнес:

— Все это так, мой друг, но мы опять оказались без связи… И нам придется начинать все сначала.

— Ничего, камарада, теперь нас двое, а это здесь целая интербригада!

Майор Захаров, крупный, с уставшим лицом человек, склонился над картой.

— Место выброски, — тихо произнес он. — намечено на Дравском поле, в Словении, в восьми километрах от югославского города Птуй, неподалеку от населенного пункта Святой Янш. — Офицер поднял голову и посмотрел на троих людей, стоящих перед ним. — Понятно? — Карандаш заскользил по карте. — Здесь низменная равнина. Она прилегает к невысоким горам, покрытым лесом. Первая остановка — пункт Корено. Если родственники ваши живы, — обращаясь к тому, что постарше, сказал майор, — и там спокойно, остановитесь у них, осмотритесь.

Повторяю задачу: освещать передвижение войск и грузов противника, особенно танков, по железной и шоссейной дорогам на участках: Марибор-Птуй — станция Прагерско-Словенска — Бистрица. Сообщать наличие, численность, нумерацию воинских частей противника; места расположения его аэродромов, баз, складов, наличие оборонительных сооружений… Знание языка, — продолжал майор, — максимально используйте для успешного выполнения задан, поставленных перед вами.

Захаров обвел внимательным взглядом разведчиков.

— Задание у вас ответственное, сопряженное с огромным риском. Помните, потеря радиста равносильна провалу. Вы лишаетесь связи с Центром.

Майор взглянул на девушку, почти подростка. Гимнастерка ладно облегала ее худенькие плечи. Нежный румянец, длинные пушистые ресницы, оттенявшие темные глаза, придавали ее лицу миловидность.

— Ну, ну, не хмурься, Лена, — улыбнулся Захаров, — посмотри, какие орлы с тобой. — И похлопал по плечу высоченного парня. — При угрозе захвата рации шифр уничтожить, — продолжал офицер. — В случае потери связи вышлите связного в Центр. Пароль: «Вам привет от друзей». Отзыв: «Как здоровье друзей?» Если к вам придет человек из Центра, он скажет: «Где здесь можно поступить на работу?» Вы спросите: «А какая у вас специальность?» Он должен ответить: «Я кузнец-автогенщик». На это надо сказать: «Кузнецы здесь нужны, я помогу вам устроиться на работу». После чего пришедший вручит вам вот такую булавку с красной головкой…

23 января 1944 года в 21 час 10 минут разведгруппа под названием «Мститель» вылетела с Н-ского аэродрома в тыл врага, на оккупированную территорию Югославии. Шли на большой высоте. Никто не разговаривал. Лишь изредка Лена ловила на себе вопрошающий, тревожный взгляд Виктора и отвечала ему улыбкой: «Все в порядке!»

Она не испытывала ни страха, ни волнения: словно все атрофировалось. Сказывались беспредельно напряженные дни перед вылетом. Мерно гудели моторы самолета. В иллюминаторе — темнота. Иногда из-за туч показывался край луны.

— Приближаемся к линии фронта! — раздался голос инструктора.

И тут же блеснули вспышки разрывов снарядов. Еще. Еще. Рядом вспорол темноту прожектор. У Лены все сжалось внутри. «Только бы перелететь, хоть бы не сбили», — подумала она. Но вот линия фронта осталась позади. Самолет начал снижаться.

— Приготовиться! — прозвучала команда.

Словенцы (командир разведгруппы Иван Крапша — кличка Мирный, его заместитель Виктор Пекошак — Левич и советская радистка Лена) поднялись со своих мест. Сгибаясь под тяжестью парашюта, а также радиостанции, радиопитания и оружия, девушка первой направилась к выходу.