Литмир - Электронная Библиотека

– Я только час назад вернулся с охоты и сразу пришел к тебе.

Влад принялся одеваться, Магда следила за ним с недовольством. Она надеялась, что он вернется к ней в постель, женщина все еще не насытилась его ласками.

– Недавно у меня был Нолду. Носферату бунтуют, они голодают. Нужно срочно позаботиться о грузе, чтобы в катакомбы его доставили как можно быстрее. Иначе они выйдут на улицы, и начнется бойня, кровавое месиво, – Влад озадаченно посмотрел на Магду, та равнодушно пожала плечами:

– Этим занимается Стефан, насколько я знаю.

– Плохо занимается, завтра пусть предоставит мне отчет. Я не посмотрю, что он твой брат и мой друг, вышвырну его на улицу или отправлю к Гиенам.

Магда грациозно встала с постели, и её тело засверкало в полумраке и отблесках огня в камине. Она облачилась в кроваво-красное платье и подошла к зеркалу, в котором отразилась во всей красе.

– Мне пора в театр, я сегодня пою для премьер-министра, – еще минуту назад она собиралась опоздать на собственный концерт, но теперь Влад её злил, и Магде хотелось быстрее уйти.

– Удачи, моя красавица, ты затмишь всех. Только не кружи голову политикам, пожалей несчастных.

– Ты придешь?

Он промолчал.

– Конечно же нет, я разожгла твое любопытство и тебе не терпится обдумать новость, или даже увидеть её. Будь осторожен, милый, я слышала, она очаровательна. Не хочу, чтобы тебя постигла участь Самуила.

Влад не успел ей ответить, она исчезла из комнаты, а он сжал кулаки и снова нахмурился. Дерзкая ведьма, всегда оставляла за собой последнее слово, но он привык к ней. Более верного друга, чем любящая женщина не сыскать. Какое имеет значение, что для него она просто любовница? Влад все равно не способен на более глубокие чувства. Так пусть это будет Магда, он доверял ей как самому себе. Если и была женщина достойная взойти на трон и назваться его королевой, так это только она.

Да, он вампир. Его обратил сам Самуил в 1595 году, когда на Руси свирепствовала чума. Князю Владиславу Андреевичу Воронову, богатому наследнику, тогда исполнилось двадцать пять лет, и он умирал в своем имении, разлагаясь заживо. Деревня горела в адском огне вместе с трупами её обитателей. Повсюду стоял смрад от обугленных тел и тлеющих костров. Самуил был вхож в их дом с тех пор, как Влад себя помнил. Конечно, никто не представлял кем, в самом деле, являлся загадочный князь из Карпат, они вели торговые дела с его отцом. Самуил даровал Владу иную жизнь и сделал своим наследником, а потом и королем клана, начавшего свое существование еще в раннем средневековье. Влада многие ненавидели за то, что он добился таких высот, но его слишком боялись, чтобы перечить. Преданных ему собратьев довольно много, чтобы пытаться им противостоять. За глаза его называли жалостливым, человекоподобным, но его так же смертельно боялись. Влад мог быть хитрым, изощренно жестоким, терпеливо выслеживал недруга годами. Каждый свой шаг он продумывал бесконечно долго, и его ответный удар, отточенный до мельчайших деталей, всегда был сокрушительным.

Влад отошел от окна и задул свечи, часы на столе показывали четыре утра. Он сосредоточился, стараясь на расстоянии почувствовать гостью, но не смог. Лишь обрывки фраз, голоса вдалеке, словно сквозь вату. Он впитывал её эмоции – она в печали. Её грусть летит по воздуху горькой струйкой серого отчаянья. Какая она эта незнакомка, дочь женщины, которую полюбил Самуил? Той, что породила вражду кланов, погубила авторитет отца, а потом умерла жуткой смертью – Николас растерзал свою жертву, разорвал на мелкие кусочки. По какой-то причине он не использовал самый распространенный вид казни – сожжение лучами солнца. Это стало ударом для Самуила, он потерял бдительность, и началась война между кланами. Усмирил эту бойню Влад. Совет постановил: или прекращение войны, или полное истребление клана Гиен. Ник был вынужден отступить, а Самуил ушел на покой и отдал всю власть приемному сыну.

Глава 2

Маска всегда скажет о нас больше, чем само лицо.

© Оскар Уайльд

Тучи на небе сгустились, нависнув темно–сизыми, хмурыми хлопьями. Вот-вот польет дождь. На городском кладбище, словно стая ворон, толпился народ. Все они с трагичными лицами-масками смотрели на меня, я чувствовала их взгляды, полные фальшивого сочувствия. Им не понять её боли, утраты, они ждут сенсации. Ради неё они притащились на кладбище в такую ужасную погоду. Лина их ненавидела, возможно, это запоздалая реакция на горе, попытка свалить вину на кого-то, вытеснить ярость от бессилия что-либо изменить. Вернуть отца. Ненадолго. На пару мгновений.

  Лина ничего не замечала, это потом она будет вспоминать каждую деталь, а сейчас она, словно оцепенела, превратилась в подобие человека – внутри пустота и сожаление обо всем, что не успела сказать. Она смотрела на свежую могилу с деревянным крестом, утопающую в венках и цветах.

«Папа умер, его больше нет…».

Слез не было, глаза пекло, жгло, но ни одной слезинки, словно внутри неё все высохло.

«Папа, почему ты так рано меня оставил? Я так много хотела у тебя спросить. Я так много хотела тебе рассказать».

Они все, явно, осуждали ее за бегство, она должна оставаться на кладбище до конца и уйти самой последней. Наверное, так принято рыдать у могилы, обнимать крест и рвать на себе волосы, но это её горе, личное. Никому из них не понять и не увидеть, как много она потеряла.

 «ОТЕЦ» – мысль о нем вспыхнула, уколола тупой болью. Каким беспомощным он казался эти последние недели. Лина до сих пор не могла понять, как все случилось так быстро. Еще месяц назад он, совершенно здоровый, ругался с ней из-за того, что она не хотела жить вместе с ним, совсем, по его словам, себя не щадила, пропадая целыми днями на работе или в студии. В её жизни почти не оставалось места для него – так, чашка кофе иногда по выходным и то на пару минут. Потом он уехал на неделю в Бран, а когда вернулся, стал другим человеком, словно постарел лет на десять. А теперь его нет, и Лина осталась одна с огромным количеством вопросов, на которые уже никто не даст ответы, с документами на дом матери, который отец уже продал втайне от неё и с дикой тоской на душе.

***

     Вот так она здесь оказалась. В Бране. В поиске ответов и в отчаянном желании сбежать от самой себя, от угрызений совести и дикого чувства вины.

Сердито попискивал чайник. Она слышала его с улицы, умываясь ледяной водой из колодца. Щебетали птицы, и где-то лаяла собака. В животе громко урчало – кроме вчерашнего вегетарианского гамбургера она так ничего и не съела. «Пора отправляться на поиски пищи. Должны же быть в этой деревне магазины?».

Скрипнула калитка и Лина обернулась, а вот и первые гости, которых не особо хотелось видеть.

– Можно? Я ваша соседка, Ванда.

– Проходите. Добро пожаловать.

Ванда оказалась довольно милой собеседницей, невысокой, пухленькой, на вид лет тридцати.

– Вы – дочь Кристины? Сходство невероятное! С ума сойти! – она, не стесняясь, рассматривала Лину, но это не мешало, скорее даже льстило.

– Да, меня зовут Ангелина, можно просто Лина. Пойдемте в дом, я вскипятила чайник, будем чай пить, не возражаете?

– А я принесла вам пироги, у нас такой обычай знакомиться с соседями. Вы к нам надолго? – Ванда последовала за ней в дом.

– Не думаю. На пару дней. За пирожки спасибо, я ужасно голодная, еще не успела ничего купить. Думаю, супермаркета здесь точно нет.

– На окраине деревни есть магазинчик, но мы все берем друг у друга. Кто-то торгует молоком, кто-то мясом. Я вам все расскажу.

2
{"b":"602496","o":1}