Хотя римляне хорошо изучили земли германцев, они так и не сумели завоевать их полностью. На самом деле судьба этих территорий во многом определялась границами распространения власти Рима. А на этот счет у нас нет сомнений, ибо следы пребывания римлян сохранила почва.

Трудно назвать точные даты, но не позднее 100 г. римляне окончательно подчинили себе юго-западную часть Германии. Примерно в 160 г. они закрепили свои завоевания, возведя вдоль границ цепь фортов и укреплений, известную под названием limes Germanicus – Верхнегерманско-ретийский лимес. Эта линия шла вдоль Рейна, затем поворачивала на восток, тянулась вдоль берегов Майна (по сей день считается, что именно лимес делит Германию на Северную и Южную), а оттуда – на юго-восток до нынешнего Регенсбурга.

Эта линия укреплений стала Великой европейской стеной: более 550 километров оборонительных сооружений со сторожевыми башнями, многие из которых частично сохранились. Долгие годы историки по непонятным причинам игнорировали лимес, но в последние десять лет ему наконец стали уделять должное внимание. До самого конца этой книги следует помнить, как велика была та часть Германии, которой управляли римляне.

Если наложить линию лимеса на карту современной Германии, она охватывает Кельн, Бонн, Майнц, Франкфурт, Штутгарт, Мюнхен и австрийскую Вену. Города к востоку от лимеса, такие как Дуйсбург, были форпостами римлян. Иными словами, все крупные города нынешней Австрии и Западной Германии, кроме Гамбурга, выросли на территории Римской империи или под ее бдительным оком.

Самый известный римский источник, посвященный древним германцам, – это сочинение Публия Корнелия Тацита «Германия» (ок. 103 г.). Подобно Цезарю, Тацит считает германцев полной противоположностью римлянам. Впрочем, он не видит в этом ничего дурного, поскольку убежден, что его развращенные роскошью соотечественники вырождаются, погрязнув в пороках и раболепствуя перед императорами. Пусть германцы – варвары, но это благородные создания, не испорченные «соблазнами зрелищ и пиров».

Позднее патриоты будут ссылаться на труд Тацита, доказывая, что германцы никогда не подвергались романизации. Но на самом деле автор преследовал совершенно иные цели. Для римлян, как и для более поздних носителей имперских взглядов, не было ничего приятнее, чем читать истории о благородных дикарях – особенно когда они повержены. Если завоевать их было нелегко, это лишний раз подтверждает их благородство. В 1745 г. вся Англия с ужасом ждала вторжения шотландских горцев. Никому не приходило в голову идеализировать их. Но, как только они были разбиты в сражении при Каллодене, британская армия тут же начала использовать их как ударные части, а английская публика полюбила рассказы об их природной храбрости и неиспорченной натуре. То же самое можно сказать о римлянах и германцах в 100 г. Последнее серьезное восстание в Германии вспыхнуло в 69–70 гг., и это произошло лишь потому, что отборные римские подразделения, состоящие из германцев, были возмущены решением императора расформировать свою личную охрану, cohors Germanorum. Читая Тацита, римские граждане могли спокойно наслаждаться историями про собственных благородных дикарей.

Хорошо известно высказывание Тацита о чистоте крови германцев, которые не вступают в смешанные браки с соседними народами и имеют характерный облик: голубые глаза, рыжие или русые волосы, рослые тела. Реже вспоминают другое его наблюдение: изначально Германия была ограничена на севере океаном, на западе – Рейном, на юге – Дунаем, но ее и малоизвестные племена, которые жили на востоке, разделял лишь обоюдный страх. Тацит нажал на великий рычаг немецкой истории: было непонятно, где заканчивается территория Германии на востоке.

Мы еще вернемся к Тациту, которого откроют заново в XV столетии. А пока важно то, что Рим, несмотря на поражение в Тевтобургском лесу, продолжал контролировать самые богатые и плодородные земли Германии.

Римские войска, вернувшиеся с войны на Востоке, привезли с собой страшный сувенир. «Чума Антонина» – вероятно, пандемия оспы – бушевала в Западной Европе в 165–180 гг. Тем временем германцы на берегах Дуная страдали от набегов более воинственных германских племен – готов, которые постепенно продвигались к югу и начали вторгаться в пределы Римской империи.

Последний из «пяти хороших императоров», Марк Аврелий, был вынужден выдержать «восемь зимних кампаний на холодных берегах Дуная, и суровость тамошнего климата, подорвавшая хрупкое здоровье императора, в конце концов погубила его» (Э. Гиббон).[4] Ему пришлось иметь дело не с единым врагом, а с пестрым смешением множества народов, и слово «германцы» по-прежнему оставалось собирательным термином для разных племен.

Римский лимес и германские племена, 160 г.

Стараясь держать ситуацию под контролем, Марк Аврелий действовал то силой, то хитростью, делая соблазнительные предложения. Часть покоренных германских племен получила статус федератов (foederati), союзников Рима, которые несли службу на границе империи в обмен на жалованье и земли. При этом Рим не упускал случая продемонстрировать свою военную мощь.

Такая тактика Марка Аврелия приносила плоды, хотя она же его и погубила. Но в III в. Рим начинает воевать с государством Сасанидов за несметные богатства Ближнего Востока. Поскольку войска пришлось перебросить на другое направление, контролировать границу с Германией становилось все труднее.

В 235 г. римские войска на Рейне взбунтовались и провозгласили «солдатского» императора – им стал грозный великан Максимин Фракиец, сын гота. Наполовину германец, он был первым императором, не обученным грамоте (Г. Б. Нибур). Появление Максимина стало для Рима началом конца. С его правлением в стране наступил период, названный кризисом III в. – за 49 лет сменилось около двадцати императоров. В 284 г. земли за Рейном и Дунаем были потеряны, и Риму пришлось возводить новый лимес вдоль их берегов, что потребовало огромных затрат. Эти укрепления продержались еще сто лет, но германцы «сорвали завесу мнимого величия Италии» (Э. Гиббон). В дальнейшем Рим перешел к обороне, а оборонительные войны – это путь в никуда.

Мы привыкли представлять Рим цивилизованным обществом, которое деградировало под натиском варваров-германцев, и считаем печальным итогом этих событий «темные века» в европейской истории. Но свет в Европе начал гаснуть задолго до того, как германцы дотянулись до выключателя.

Четыре тетрарха