Откашлявшись, я попробовала тоненький голосок. Распевшись на манер оперных див: ми-ми-ми! Ма-ма-ма! Тоненьким голосочком нежно и кокетливо сказала зеркалу:

— Да, уважаемый, я вас внимательно слушаю. Не будете ли так добры высказать вашу просьбу?

В так называемом отпуске я путешествовала под маминой девичьей фамилией, что, в общем-то официально не возбранялось, особенно если вспомнить, из какой богатой семьи я происхожу. Думаю поэтому, что никто из официальных лиц не удивится моему… кхм… прикиду. Расправив плечи, я вспомнила редкие мамины уроки, как должна вести себя леди. Приподняла брови, слегка тараща глаза, делая наивную улыбку сплошной дурочки из высшего света, подправленной деньгами, и наблюдая эту улыбку в зеркале, я продолжала лихорадочно обдумывать, какой эскорт должна буду взять на Сэфа с собой.

И подпрыгнула, когда вирт просигналил, что мне вот-вот, в сущности, вручат повестку, от которой я не должна отказываться ни в коем случае.

Военного чиновника я здорово достала своими истерическими воплями и ужасом перед поездкой — ужасом, который трудно было переубедить. Взбалмошная дамочка категорически отказывалась приезжать для дознания на страшную планету Сэфа без охраны. Она закатывала глаза, не очень убедительно изображала, что вот-вот потеряет сознание, и в то же время активно интересовалась, как там, на Сэфа, её телохранитель, который должен у неё отработать как минимум ещё три дня. Деньги-то она заплатила! Ах, он в тюремной камере?! Да что вы говорите?! А как же быть ей, бедной несчастной слабой женщине, без него, не отработавшего целых три дня?!

Бедолаге пришлось сносить все светские ужимки, которые довольно визгливо обрушились на него. Хуже, что он, бедняга, ещё терпел и мои поползновения на его честь, когда, якобы растерявшаяся от кошмаров предстоящего перелёта на кошмарную планету, дамочка принималась время от времени ни с того ни с сего кокетничать и с ним.

В конце концов, он мало того что согласился разрешить мне влёт на запрещённую для гражданских территорию Сэфа с личными телохранителями, так ещё и на моих глазах переговорил с военной охраной, чтобы устроить для меня и моих телохранителей беспрепятственный доступ на орбитальную станцию космопорта.

Когда мы закончили разговор, мне показалось: он с облегчением вытер со лба пот, прежде чем пропал с глаз моих долой.

И только после этого адски дебильного диалога (честно: только с моей стороны) на вирте появился хохочущий Эрик.

Я знала, что он давно подключился и наблюдал за разговором с самого начала, так что первым делом спросила:

— Не похоже, что я переигрывала?

— Переиграй ты — не получила бы разрешения на столь лёгкий доступ к Сэфа. Молодец. Не ожидал, что тебе разрешат войти на территорию планеты с телохранителями. Сколько боевиков возьмёшь?

— Ну… Для локальной войнушки мне хватит десятерых.

— Слушай, Ингрид. У меня предложение! — Его смех до слёз мне пришлось пережидать почти минуту. — А ты не могла бы с моими ребятами лететь в таком… э-э… оригинальном образе?

Зеркало всё ещё передо мной. Так что, приглядевшись к легкомысленным кудряшкам, к глазам, намазанным до такой степени, что они напоминали вылупленные совиные глазища, к отчётливо нарисованному ротику, чьи естественные контуры совершенно пропали под ярчайшей помадой, я, улыбаясь, покачала головой.

— Твои оболтусы ржать весь полёт будут. Нас на станцию космопорта не пустят. Скажут — цирковых шутов не ждали… Всё? Оторжался? Когда мне ждать твоих ребят?

— Марка с собой возьмёшь?

— У него ещё спросить надо, захочет ли он возвращаться на Сэфа.

— Ладно. Жди нас. Будем по вашему времени к вечеру.

Переспрашивать я не стала, но по реплике поняла, что на этот раз Эрик тоже не хочет оставлять без непосредственного контроля явную чрезвычайную ситуацию. Ладно. Пусть. В прошлый раз на Сэфа он тоже неплохо помог… Я улыбнулась. Слышал бы он меня: неплохо помог.

Сняла с себя всю мишуру и цацки, отмыла волосы от лака, державшего мои жуткие кудряшки, и пошла к гостям.

Прежде чем выйти к бассейну, помедлила. Там Хантер и Леда. Мне… трудно смотреть на них, счастливых. Кирилл!.. Чёрт бы тебя… Что ж ты так сильно влез в моё сердце и в мою душу… И это тогда, когда я не могу ни видеть тебя, ни дотрагиваться до тебя… Легче было бы тебя убить. Поболело бы сердце и перестало… Глупости думаю — и сама об этом знаю…

Я вскинула голову, угрюмая и злая. Если… Если буду на Сэфа, без Кирилла не уеду с планеты. Ни за что… Они там с хантеровскими бандитами дерутся, федералы. Будут драться со мной. Он мой. И — чёрт бы в самом деле всё подрал на этом и белом, и чёрном свете! — если и я не его!..

Дознание… Фиг им дознание будет. Войну я точно устрою. Если Кирилла не отдадут… С трудом нацепила на губы улыбку и вышла.

Говорить с людьми обо всём, только не о том, что именно тебя тревожит, — это тяжело. Хорошо, что основные тяготы разговора взял на себя Марк. Он с таким интересом расспрашивал о здешней жизни, что я даже подумала, не хочет ли он в самом деле остаться здесь, на Островном Ожерелье. Но, прислушавшись и уловив главное в его расспросах, усмехнулась: он ищет возможность доказать самому себе, что не хочет здесь оставаться. Смешно. С другой стороны, я его понимаю: здесь, в райских кущах, легко расслабиться.

Вскоре Солнечный Шторм, забрав жену — взвалив её, счастливую, на плечо, ушёл на свою яхту. А Рольф и Марк разговорились о Сэфа.

— Мальчики, мешать не буду, — бодро сказала я и покинула их.

Они не возражали.

А я хмуро глянула на скалы и осторожно покинула дом. Долгая, получасовая дорога не утомила, а успокоила. Правда, на вершине скалы обида нахлынула вновь. Как там я сказала Хантеру? Что в следующий раз буду прыгать не одна?

Сбросила шлёпки и позволила телу качнуться и упасть в бездну. Захватывающий дух полёт в пустом пространстве неба и океана заставил задохнуться. Кирилл!! Замирающий крик одинокой чайки…

Зато из воды вышла успокоенная, как всегда. Меня не донесло лишь чуток до моего берега — на территории моей виллы. А, всё равно — владения-то здесь полностью мои.

Отжимая край шорт от воды, расталкивая ногами волны, я дошла уже до берега, когда увидела, как навстречу бегут две фигурки, большая и маленькая, — точней, одна бежит, другая ковыляет за ней, еле поспевая.

— Ты с ума сошла?! Так неосторожно! — крикнул Марк, забывшись: всё-таки мы не настолько близко знакомы, чтобы кричать на меня, словно на напроказившую младшую сестрёнку. Он вбежал в волны и схватил меня за руку, будто боялся, что я мгновенно повернусь и снова брошусь в воду.

А добежавший Рольф уже на берегу просто схватил меня за талию обнять и дышал быстро-быстро, испуганно глядя на меня.

— Ты упала? Не удержалась, да? — со страхом спросил он. — Не бойся! Живая же осталась! Не бойся!

— Мальчики, всё нормально, — несколько удивлённо сказала я. — Забыла предупредить, что таким образом я напряг сбрасываю.

— Ненормальная, — пробурчал Марк и отвернулся, пошёл к дому.

А Рольф оторвался от меня и пошёл рядом, взяв меня за руку.

— Ингрид, ничего не случилось? С Кириллом?

— С ним-то как раз ничего, — намеренно скептически ответила я, чтобы успокоить его. Да, как-то не подумала, что моя фраза о напряге будет восприниматься Рольфом только как высказанная тревога из-за его старшего брата.

Сам мокрый из-за того что прижимался ко мне, Рольф не отпускал моей руки до самого дома. Неужели испугался, что я снова убегу на скалу? Мальчишка заставил меня улыбнуться. Слишком многое испытал на своём недолгом веку, так теперь боится за всех. И вместо всех.

Снова и снова взглядывает в мои глаза… И я снова и снова вижу характерный разрез Кирилловых глаз и тот их странный, припорошённый беспокойством карий цвет. Наследственное у них это, что ли…

Ближе к прилёту Эрикова катера я спросила Марка, согласен ли он сопровождать меня в поездке на Сэфа. После недолгих раздумий он согласился.