Патрик О'Доноган, как смог понять Эрик, несмотря на все отступления мистера Боула, отнюдь не являлся образцом добродетели. Владелец «Красного якоря» знал его, когда тот служил еще юнгой, младшим матросом и матросом — до и после гибели «Цинтии». Перед тем как произошла эта катастрофа, Патрик О'Доноган был беден, как и большинство матросов, но после кораблекрушения возвратился из Европы с толстой пачкой денег, утверждая, будто получил в Ирландии наследство, что казалось малоправдоподобным.

Мистер Боул никогда не верил в это наследство. Ему даже приходило в голову, что столь внезапное обогащение каким-то неблаговидным образом связано с гибелью «Цинтии». Хотя все знали, что Патрик О'Доноган находился на борту затонувшего судна, он вопреки обыкновению моряков за кружкой пива рассказать о своих подвигах никогда не упоминал о «Цинтии» и, как только заходил разговор о катастрофе, довольно неловко старался перевести его на другую тему. Когда же страховая компания возбудила процесс против владельцев «Цинтии», матрос поспешил отправиться в длительное плавание, чтобы не быть втянутым в это дело в качестве свидетеля. Такое поведение казалось тем более подозрительным, что Патрик О'Доноган был единственным из всего экипажа «Цинтии», уцелевшим после кораблекрушения.

Еще больше подозрений мистеру Боулу внушал образ жизни Патрика. Находясь в Нью-Йорке, он никогда не нуждался в деньгах, хотя и не привозил их из своего очередного рейса. Уже через несколько дней после возвращения у него откуда-то появлялись золото и банковские билеты. А когда он бывал пьян, что случалось с ним довольно часто, то хвастался, будто владеет какой-то тайной, которая стоит целого состояния. При этом в своих пьяных разглагольствованиях он всегда упоминал о каком-то ребенке на спасательном круге.

— Ребенок на спасательном круге, мистер Боул,— бормотал он, стуча кулаком по столу,— этот ребенок ценится на вес золота!

И он хихикал, весьма довольный собой. Однако супругам Боулам никогда не удавалось добиться от него маломальских объяснений его высказываниям, служившим Боулам много лет источником самых фантастических предположений. Вот почему так взволновалась миссис Боул, когда поняла, что Эрик и есть тот самый пресловутый «ребенок на спасательном круге».

Приезжая в Нью-Йорк, Патрик О'Доноган не менее пятнадцати лет подряд всегда останавливался в «Красном якоре». Но прошло уже больше пяти лет, как он там не показывался, и в этом, по словам мистера Боула, тоже было что-то таинственное. Однажды вечером к ирландцу пришел какой-то человек и провел с ним взаперти около часу. Вслед за тем Патрик О'Доноган, взбудораженный и растерянный, немедленно расплатился по счету, забрал свои пожитки и скрылся в неизвестном направлении. С тех пор его здесь больше не видели.

Разумеется, мистер и миссис Боул ничего не знали о причине столь внезапного отъезда Патрика, но они всегда думали, что это имеет какое-то отношение к гибели «Цинтии» и к истории «ребенка на спасательном круге». По их мнению, незнакомец предупредил Патрика о грозящей ему серьезной опасности, и потому ирландец решил тотчас же покинуть Нью-Йорк. Супруги Боул не допускали возможности его последующего возвращения: они, конечно, узнали бы о приезде О'Доногана от других постояльцев «Красного якоря», которые не преминули бы выразить свое удивление, если бы Патрик остановился где-либо в другом месте.

Вот что в общих чертах стало известно Эрику. Конечно, ему захотелось немедленно сообщить об этом своим друзьям, и он попросил разрешения радушных хозяев вернуться сюда вместе с ними.

Нечего и говорить, с каким интересом выслушали рассказ юноши на Пятой авеню. Впервые после долгих поисков удалось напасть на след человека, не раз упоминавшего о «ребенке на спасательном круге». Хотя местонахождение Патрика О'Доногана оставалось неизвестным, все-таки можно было надеяться разыскать его в недалеком будущем. До сих пор еще не приходилось сталкиваться с такой важной информацией. Дело сочли достаточно серьезным, чтобы отправить миссис Боул телеграмму с просьбой приготовить обед на шесть персон — эту мысль подал Бредежор, полагая, что таким способом легче будет выведать у этих милых людей все подробности. Итак, решено пригласить супругов Боул к столу и побеседовать с ними за обедом.

Эрик вовсе не надеялся получить от них какие-либо дополнительные сведения. Изучив достаточно хорошо чету Боул, юноша был уверен, что они сообщили ему все, что им самим известно. Но он полагался в то же время на большой опыт Бредежора, который умел не только получать свидетельские показания на суде, но и извлекать из свидетелей то, над чем они и сами не задумывались.

Миссис Боул превзошла самое себя. Она накрыла стол в лучшей комнате второго этажа и менее чем за час приготовила превосходный обед. Польщенная приглашением принять в нем участие вместе с мужем, она охотно и даже с большим удовольствием позволила выдающемуся адвокату подвергнуть себя допросу, благодаря чему удалось получить еще несколько более или менее значительных сведений.

Прежде всего выяснилось, что Патрик О'Доноган, узнав о процессе, возбужденном страховой компанией, заявил о своем желании уехать отсюда, чтобы не быть вызванным в суд в качестве свидетеля. Значит, Патрик О'Доноган не был заинтересован в каких-либо объяснениях, касающихся гибели «Цинтии», да и вообще все его поведение служило тому подтверждением. С другой стороны, именно в Нью-Йорке или в окрестностях Нью-Йорка находился источник подозрительных доходов Патрика, которые, казалось, связаны с какой-то доверенной ему тайной. Ведь установлено, что из очередного плавания он всегда возвращался без денег, а потом, в один из ближайших вечеров, отправившись куда— то на несколько часов после обеда, возвращался домой с набитыми золотом карманами. Вместе с тем трудно допустить, чтобы его тайна не имела отношения к судьбе «ребенка на спасательном круге», раз он так часто о нем говорил.

В свое последнее пребывание здесь Патрик О'Доноган, по-видимому, сделал попытку сорвать сразу большой куш, но здесь его постигла неудача. Действительно, накануне внезапного отъезда он говорил, что не желает больше уходить в море, что ему надоело плавать и теперь он будет жить на свою ренту [41].

И наконец, человек, посетивший Патрика О'Доногана, проявил явную заинтересованность в исчезновении: уже на следующий день он еще раз зашел в «Красный якорь» осведомиться о матросе и казался обрадованным, не застав его здесь. Мистер Боул был убежден, что и сейчас узнал бы этого человека, всем своим обликом и повадками походившего на сыщика или полицейского агента, которые так часто встречаются в больших городах.

Это обстоятельство привело Бредежора к выводу, что Патрика держал в постоянном страхе тот самый человек, от которого он получал деньги, когда находился в Нью-Йорке, и что, несомненно, тот же человек послал к нему сыщика, чтобы припугнуть матроса уголовным преследованием. Только так можно было объяснить, почему ирландец немедленно скрылся после разговора с посетителем и больше уже не возвращался. Теперь оставалось установить точные приметы и «сыщика», и Патрика О'Доногана. Супруги Боул дали на этот счет исчерпывающие сведения.

Перелистав свою приходную книгу, они обнаружили, что после отъезда ирландца прошло не пять или шесть лет, как они думали раньше, а только три года и девять месяцев.

Доктор Швариенкрона тотчас же с удивлением отметил, что дата отъезда Патрика, а значит, и прихода к нему «сыщика», совпадала с тем временем, когда он в газетах Англии дал первые объявления о розыске людей, уцелевших после гибели «Цинтии». Это совпадение казалось настолько очевидным, что нельзя было не обратить внимание на связь между обоими фактами.