Коэн опять постучал ручкой по зубам. Он уже давно работал с Майерс и знал, что в случае профессионального похищения преступник сразу же связывается с тем, у кого он собирается требовать выкуп, чтобы в дело не успела вмешаться полиция. Но если ему нужны не деньги, то речь идет не об обычном похитителе. А о психопате.

– Дальше – больше, – продолжила Майерс, откидываясь на спинку стула. – Наш похититель любит игры.

– Что ты имеешь в виду? – Фрэнк наконец оставил ручку в покое.

– На кухне стоял телефон с автоответчиком.

– И что?

– На нем было шестьдесят новых сообщений, – помолчав, сказала она.

– Шестьдесят? – удивленно вытаращил глаза Коэн. Майерс кивнула.

– Я их все прослушала. – Она отхлебнула кофе. – Тишина. Ни слова, ни шороха, ни дыхания.

– Все сообщения были пусты?

– Так мне казалось. Я подумала, что автоответчик просто сломался, но потом я услышала последнюю запись.

– И? – Фрэнк напряженно нахмурился.

– Вот, послушай сам.

Вытащив из сумки свой диктофон, Уитни передала его помощнику.

Поставив его перед собой на стол, Коэн поправил очки и включил запись. Через пару секунд тишина сменилась белым шумом.

– Помехи?

– Я сперва тоже так подумала, – ответила Майерс. – Послушай еще раз, но внимательно.

Перемотав пленку, Фрэнк поднес диктофон к правому уху и сосредоточенно прислушался.

У него кровь застыла в жилах.

– Какого хрена?!

Скрытое помехами, на пленке слышалось что-то еще. Шепот? Коэн еще раз перемотал запись. Да, какой-то неразборчивый шепоток.

– Кто-то пытается что-то сказать? Или это просто дыхание?

– Понятия не имею. – Майерс пожала плечами. – Я сделала то же, что и ты. Слушала запись снова и снова. И до сих пор не понимаю, что это. Но знаешь, если тот, кто оставил эти сообщения, хотел напугать Катю, то, держу пари, он добился своей цели. Такое ощущение, что из телефона вот-вот вылезет призрак. Я сама очень испугалась в первый раз.

– Думаешь, на пленке голос похитителя?

– Да. Ну, или Катю решил разыграть какой-то шутник, начисто лишенный чувства юмора.

– Отнесу запись Гусу в студию. – Фрэнк покрутил диктофон в руках. – Если он откроет это сообщение при помощи программы анализа голоса, то мы сможем очистить запись и прослушать ее медленнее. Я уверен, мы разгадаем, что он говорит. Если он говорит, конечно.

– Отлично. Вот и займись этим.

– Отец девушки знает? – Коэн знал, что Уитни постоянно связывалась с Леонидом Кадровым, но доложить ей пока что было не о чем.

– Нет еще. Посмотрим, что нам скажет Гус, а уже потом я позвоню Кадрову. – Майерс пригладила волосы. – Готов услышать продолжение истории?

– Это еще не все? – удивленно вскинулся Фрэнк.

– Слушая эти сообщения, я случайно посмотрела на часы у Кати на кухне.

– Так.

– И вдруг я поняла, что все эти сообщения одинаковые.

– В каком смысле?

– По времени.

– Что?

– Я знаю, это покажется тебе странным, но я прослушала все записи дважды. Вот почему я задержалась. – Подавшись вперед, Уитни оперлась на стол. – Продолжительность каждого сообщения – двенадцать секунд.

– Двенадцать секунд? – опешил Коэн. – Каждое из шестидесяти сообщений длится двенадцать секунд?

– Именно. И ни секундой больше. Даже последнее сообщение с белым шумом и этим жутковатым шепотом. Ровно двенадцать секунд.

– И дело не в поломке автоответчика?

– Нет.

– Может быть, кто-то выставил настройки телефона так, что двенадцать секунд – это максимальная длина сообщения?

– Разве такое можно сделать? – Майерс с любопытством посмотрела на своего помощника.

– Не уверен, я просто пытаюсь все учитывать.

– Даже если и так, кто станет устанавливать длительность сообщения в двенадцать секунд? Звонящий ничего не успеет сказать.

– Ладно, – согласился Фрэнк. – Дельце весьма запутанное, это уж точно. – Он улыбнулся. – Должен признать, я заинтригован. В этом должен быть какой-то смысл. Не может быть, чтобы эти двенадцать секунд были совпадением.

– Не может быть, – сказала Майерс. – Нам только нужно узнать, что же это означает.

– Что там? – спросил Гарсиа, подходя к Хантеру. – Что ты нашел?

– Нам нужно немедленно вызвать сюда группу криминалистов. – Помолчав, Роберт повернулся к напарнику. – За этим холстом кто-то прятался.

Карлос присел на корточки рядом с картиной.

– Посмотри сюда. – Хантер указал на пол рядом с основанием рамы. – Видишь след от пыли?

Гарсиа пригнулся к полу так близко, словно собирался прильнуть к паркету губами. И увидел то, о чем говорил Роберт.

Поскольку рама с холстом простояла тут довольно долго, на полу за ней образовался слой пыли. И на нем виднелся след.

– Раму двигали, – признал Карлос.

– Двигали так, чтобы за ней можно было спрятаться, – подтвердил Хантер.

– Лора могла сама ее сдвинуть. – Гарсиа прикусил губу.

– Могла. Но посмотри вот сюда. – Роберт указал на место поближе к стене.

– И на что мне смотреть?

– Приглядись. – Достав из кармана фонарик, Хантер передал его напарнику.

Карлос направил за картину луч света. На этот раз ему не пришлось долго раздумывать.

– Будь я проклят!

В паре дюймов от стены он разглядел едва заметные отпечатки ног, оставленные в пыли. Тут явно кто-то стоял.

– Ты присмотрись, присмотрись, – настаивал Роберт. – Тебе ничего не бросается в глаза?

– Нет. – Гарсиа не отводил взгляда от следов. – Но ты точно уже что-то приметил, да, Роберт? Что я упускаю?

– Где дополнительные отпечатки?

– Их нет, – согласился Хантер.

– Вот именно. А это странно.

Наконец Карлос понял. Если стоять в таком замкнутом пространстве, пусть даже недолго, то тебе непременно захочется шевельнуться, перенести вес с одной ноги на другую, попытаться принять более удобное положение. Подобные перемещения приводят к тому, что следы словно размываются и вокруг них образовывается несколько накладывающихся друг на друга отпечатков. А тут таких отпечатков не было. И что это означает? Либо убийца ждал совсем недолго, либо он был крайне терпеливым и дисциплинированным человеком. И это очень беспокоило Хантера.

В кармане Роберта зазвонил телефон.

– Детектив Хантер.

– Детектив, это Пэм из центрального. Я выслала вам на электронную почту все, что нам удалось узнать о Патрике Барлетте. Сейчас его нет в городе.

– Нет в городе?

– Во вторник вечером он улетел на конференцию в Даллас. Возвращается завтра после полудня. Мы все проверили.

– Ладно, спасибо, Пэм.

Повесив трубку, Хантер задумчиво уставился на отпечатки ног за картиной. Если похититель был сильным и быстрым, он мог добраться до Лоры в мгновение ока, и у той даже не было шанса отреагировать. Но Роберт не думал, что преступник напал на нее. Если так, то в доме должны присутствовать следы борьбы, а их не было. Если бы кто-то подкрался к девушке сзади и так или иначе усыпил бы ее, то Лора выронила бы палитру и кисть, а не положила бы их рядом с мольбертом. Пол вокруг ее незавершенной картины был покрыт мелкими брызгами краски, а не крупными пятнами, которые непременно появились бы, урони она палитру.

– Передай мне фонарик, Карлос.

Он направил луч света на кирпичи прямо за холстом у стены.

– Нашел что-то еще?

– Я пока не уверен, но если прислоняться к кирпичным стенам, то на них, как известно, остаются следы ткани. – Хантер водил туда-сюда фонариком. Осторожно, чтобы не сместить пыль, он пододвинулся поближе и присмотрелся к участку стены в шести футах над полом. – По-моему, тут что-то есть.

Достав телефон, он набрал номер команды криминалистов.

Западный Голливуд славится своей ночной жизнью, знаменитостями и разнообразными субкультурами. Тематические бары, шикарные рестораны, футуристические ночные клубы, художественные галереи, бутики эксклюзивной одежды от дорогих модельеров, спортивные центры и разнообразнейшие музыкальные заведения позволят любому развлекаться круглые сутки. У жителей Лос-Анджелеса есть поговорка: «Если тебе скучно в Западном Голливуде, то ты, скорее всего, уже мертв».