* * * Чугунная ограда, Сосновая кровать. Как сладко, что не надо Мне больше ревновать Постель мне стелют эту С рыданьем и мольбой; Теперь гуляй по свету Где хочешь, Бог с тобой! Теперь твой слух не ранит Неистовая речь, Теперь никто не станет Свечу до утра жечь. Добились мы покою И непорочных дней… Ты плачешь – я не стою Одной слезы твоей. 1921 * * * Я гибель накликала милым, И гибли один за другим О, горе мне! Эти могилы Предсказаны словом моим. Как вороны кружатся, чуя Горячую, свежую кровь, Так дикие песни, ликуя, Моя насылала любовь. С тобою мне сладко и знойно, Ты близок, как сердце в груди. Дай руки мне, слушай спокойно. Тебя заклинаю: уйди. И пусть не узнаю я, где ты, О Муза, его не зови, Да будет живым, невоспетым Моей не узнавший любви. 1921 * * * Долгим взглядом твоим истомленная, И сама научилась томить Из ребра твоего сотворенная, Как могу я тебя не любить? Быть твоею сестрою отрадною Мне завещано древней судьбой, А я стала лукавой и жадною И сладчайшей твоею рабой. Но когда замираю, смиренная, На груди твоей снега белей, Как ликует твое умудренное Сердце – солнце отчизны моей! 1921 * * * Пока не свалюсь под забором И ветер меня не добьет, Мечта о спасении скором Меня, как проклятие, жжет. Упрямая, жду, что случится, Как в песне случится со мной, — Уверенно в дверь постучится И, прежний, веселый, дневной, Войдет он и скажет: «Довольно, Ты видишь, я тоже простил». Не будет ни страшно, ни больно… Ни роз, ни архангельских сил. Затем и в беспамятстве смуты Я сердце мое берегу, Что смерти без этой минуты Представить себе не могу. 1921 * * * Ты мне не обещан ни жизнью, ни Богом, Ни даже предчувствием тайным моим. Зачем же в ночи перед темным порогом Ты медлишь, как будто счастьем томим? Не выйду, не крикну: «О, будь единым, До смертного часа будь со мной!» Я только голосом лебединым Говорю с неправедною луной. 1915 * * * Тебе покорной? Ты сошел с ума! Покорна я одной Господней воле. Я не хочу ни трепета, ни боли, Мне муж – палач, а дом его – тюрьма. Но видишь ли! Ведь я пришла сама; Декабрь рождался, ветры выли в поле, И было так светло в твоей неволе, А за окошком сторожила тьма. Так птица о прозрачное стекло Всем телом бьется в зимнее ненастье, И кровь пятнает белое крыло. Теперь во мне спокойствие и счастье Прощай, мой тихий, ты мне вечно мил За то, что в дом свой странницу пустил. 1921 ДВУСТИШИЕ От других мне хвала – что зола, От тебя и хула – похвала. 1931 ЗАКЛИНАНИЕ Из высоких ворот, Из заохтенских болот, Путем нехоженым, Лугом некошеным, Сквозь ночной кордон, Под пасхальный звон, Незваный, Несуженый, — Приди ко мне ужинать. 1936 * * * Не прислал ли лебедя за мною, Или лодку, или черный плот? — Он в шестнадцатом году весною Обещал, что скоро сам придет. Он в шестнадцатом году весною Говорил, что птицей прилечу Через мрак и смерть к его покою, Прикоснусь крылом к его плечу. Мне его еще смеются очи И теперь, шестнадцатой весной. Что мне делать! Ангел полуночи До зари беседует со мной. Москва 1936 РАЗРЫВ 1 Не недели, не месяцы – годы Расставались. И вот наконец Холодок настоящей свободы И седой над висками венец. Больше нет ни измен, ни предательств, И до света не слушаешь ты, Как струится поток доказательств Несравненной моей правоты. 2 И, как всегда бывает в дни разрыва, К нам постучался призрак первых дней, И ворвалась серебряная ива Седым великолепием ветвей. Нам, исступленным, горьким и надменным, Не смеющим глаза поднять с земли, Запела птица голосом блаженным О том, как мы друг друга берегли. 1940–1944 |
