— Ну, по семь серебряных монет за комнату на пятерых отдать придётся, — повёл он в воздухе рукой с усмешкой. Наверняка ведь занижает, сволочь, хотя цена и так немаленькая, за такой-то опт. Хирд у нас большой.

— А конкуренты у него есть? Не из твоих родственников?.

— Да зачем вам эти шакалы? Да…

— Да не мельтеши ты руками, как птица крыльями, один хрен не взлетишь, — прервал я его. — Если сможешь с каким-то из «шакалов» сговориться на меньший ценник, разницу в свой карман положишь. Но это со столом, а то ещё начнёт нам цены за жратву с вином задирать.

— Разницу с девяти монет, если с едой и вином, — резко став серьёзнее, ответил Джавахра.

— Не наглей, я ж на девять сам договорюсь, — фыркнул я.

— А ты мы не знаем, сколько вы жрёте и пьёте, — парировал он. — Девять — это последнее слово.

— Суртур с тобой, пусть будет девять, — проворчал я, а потом зажёг на ладони шаровую молнию, демонстрируя магию. — Но нам должны понравиться условия, которые ты выторговал. А то я ведь уеду, как с делами закончу, и вряд ли сюда вернусь. Уговор?

Поколебавшись несколько секунд и, вероятно, обдумав цены на снятие проклятий со сглазами, Неру фыркнул, протягивая мне руку:

— Уговор. Мои предки не поймут, если я не щёлкну сегодня по носу Нарендро!

— Ну вот и славно, — отозвался я, погасив магию и пожав лапу местному обитателю.

Через полтора часа мы уже сидели в гостинице этого самого Нарендра, уплетая за обе щёки ужин. Правда, прежде результатов переговоров ждать пришлось на кораблях, под слова моего ученика о «чём-то нехорошем» в центре города, которые подтверждались рунами и лишний раз намекали, что место тут дрянь. Наш же прощелыга навешал соседу лапши на уши, не говоря о точном количестве гостей, и вроде как призвал его дать скидку, отплачивая добром за добро, потому как чалманосец когда-то оказал ему какую-то услугу. Уж не знаю, что там было, но, видать, Джавахра не прогадал, став сильно богаче, а корчмарь смотрел на нас глазами еврея, потерявшего кошелёк. Но кормил хорошо — видать, клятву какую-то соседу дал. Тут всё было как везде: слово держали лишь перед своими, обещания чужим всегда можно было обойти, я вот тоже порой именем Локи клялся, что у нас, вообще-то говоря, метафора обмана. И если южане её не поняли, то они сами себе злобные буратины, их ведь «честно» предупреждали.

Пока я думал о превратностях судьбы и глубине своего морального падения, дверь в обеденный зал открылась, и сюда вошла довольно колоритная компания. Молодой русоволосый мужчина под два метра ростом с короткой бородкой, одетый в тяжёлый латный доспех, на массивных наплечниках которого была изображена Книга Света. За спиной у паладина церкви был закреплён здоровенный щит; на поясе имелся внушительных габаритов шестопёр с золотистым кристаллом в центре, издававшим лёгкое свечение. За ним шла светловолосая монахиня в довольно богато украшенной вышивкой рясе, что указывало на её не самое низкое положение в клире. Также я не мог не отметить выдающейся фигуры и красивого, аристократичного лица девушки, которую вероятно как раз охранял воин церкви, взращённый на рафинированной вере и ядрёных эликсирах. Третьим был с виду скромный монах в простой рясе, перепоясанной верёвкой, однако взгляд этот дядя имел подозрительно проницательный. Не Гринольв, конечно, но где-то его половинка. Впрочем, все трое внутренними энергиями обделены не были. А на нас посмотрели без особой приязни, но и без вражды.

— Интересные гости в этой клоаке бывают, — фыркнул Асмунд.

— Не без этого. Хотя я слышал, что церковь святош в последнее время стала пытаться выкупать священнослужителей и здесь. Орки их обычно не убивают, потому что они рабов в пути могут лечить — пожал я плечами.

— И дорого берут за таких? — приподнял бровь Сяо.

— Наверно, немало, как и за любых магов. Впрочем, это лучше у паладина с присными спросить.

Он будто ощутил мой взгляд, повернулся и хмуро спросил:

— Нужно что-то?

— Можно и так сказать, — не отводя взгляд, ответил я. — Думаем вот с парнями, не для выкупа ли своих единоверцев вы в это забытое Светом место заглянули. И если да, то не накручивают ли вам цену.

— Вы очень хорошо разбираетесь в работорговле, — всё так же держа морду невесёлым кирпичом, отозвался паладин. Тема рабства явно ему удовольствия не доставляла, мы не нравились, но, как бы он ни был крут, соотношение сил в просторном помещении было не в его пользу. Тут ведь весь мой хирд жрал, пусть без доспехов, но при оружии. Хочешь, не хочешь, а вежливость будешь соблюдать.

— Мы. по крайней мере, пообещали своим богам быть добрыми ко всем, кого купим здесь, и дать им стать вольноотпущенниками-лейсингами, — с усмешкой, контрастирующей с хмуростью собеседника, пожал я плечами.

— На удивление, благородный поступок, — произнёс он. В конце будто хотел добавить: «Для северного варвара», — но сдержался.

— Разумный. Сколько у тебя рабов, столько и врагов, как сказал один мудрец. Да вы присаживайтесь, еду с нами разделите. Чай не обидим.

Возражений не последовало. Ребята потеснились, но за столом слово взял монах, спросив:

— Что вы хотели нам предложить?

— Рад встретить разумных людей, — просиял я в ответ, судя по всему, «мозгу» наших собеседников, уже определившись с планом: — Звать-то вас как?

— Люкар Амфи, — представился обладатель рясы, а потом повернулся к своим спутникам: — Со мной брат Тирин Форда и сестра Каила Венеди.

— Рад знакомству, — кивнул я. — Меня кличут Альвгейром Белым Вороном. Этот здоровяк зовётся Асмунд Рыжий Кот, а мелкие — Сяо Железнобокий и Альвбранд пока-без-прозвища.

— От него я чую тьму, — пронзительно посмотрела на демонёнка девушка, которая тут, похоже, была самой одарённой и чувствительной к энергиям.

— Ну так нос заткни, если даже вылеченные проклятия раздражают, — фыркнул я. — Чем от моего ученика пахнет, вас не касается.

— Прошу простить мою спутницу, — вклинился монах, пока явно напрягшийся латник чего-нибудь не ляпнул. — Давайте вернёмся к нашему вопросу.

— Да вопрос простой, — махнул я рукой, уже слегка досадуя, что разговор вообще завязался. Кто ж знал, что девка такая подкованная. Альвбранд-то свою ауру ж мастерски прятал! — Торгашам не интересно задирать цены на тех, кого нужно выкупить вам, для нас. Мы купим, вы накинете десятую долю, все в выигрыше, включая бывших рабов, которые не останутся здесь, а поедут домой.

— Наживаться на подобном бесчестно! — всё-таки влез в разговор воин бобра и Света, повысив голос от избытка чувств.

— Так я и не настаиваю, — осталось мне тут лишь пожать плечами. — Наше дело предложить…

— Наше согласиться, — быстро ответил монах, строго глянув на двух других святош, а затем перевёл взгляд на меня: — Но я попрошу держать выкупленных у себя. Нас и так видели вместе — это нехорошо, поэтому придётся отсюда съехать, а если поползут слухи, что вы помогаете, ценник будет завышен и для вас.

— Не проблема, — кивнул я с ухмылкой. — По деньгам за кормёжку и охрану триэлов сочтёмся; мы много не заломим. А для даримонцов можно и спектакль устроить, раз один из вас явно не прочь подраться, а меднолобый?

Последнее уже предназначалось паладину, который переспросил:

— Что ты имеешь в виду, варвар?

— Я к вам со всей душой, а ты меня бесчестным человеком назвал, — достаточно громко произнёс я, чтобы трактирщик точно услышал, как и предыдущий возглас паладина. — Бери-ка свою колотушку, и посмотрим, на чьей стороне сегодня боги. Ученик, тащи мой доспех.

Идея хирдманам понравилась. В их глазах зажёгся огонёк нездорового энтузиазма, да и святоши, в целом, её также оценили. Правда, монах, кажется, агитировал Тирина мне поддаться, что было обидно. С паладинами в бою я прежде ни разу не сходился, а тут был практически идеальный вариант проверить молодого, но явно талантливого воина церкви на прочность, ничем особо не рискуя, ведь деловой партнёр противнику нужен живым и здоровым. Альвбранд же резво метнулся за моим снаряжением. и через пару минут я уже облачался в него в просторном дворе. Кто ж в здравом уме в доспехе жрать ходит? Ладно Тирин — он на службе и роль силового прикрытия в явно враждебном городе играет, но мне-то не было нужды изображать скорбного разумом омоновца, который даже в магазин за хлебом ходит в шлеме, бронике и со щитом. Правда, пока я оделся, нарисовались местные стражники, чем командир громко крикнул: