Минут через десять я закончил с небольшим участком возле холма, зачищенного от паразитов, спрыгнул в воду и меня чуть не унесло яростным течением. Едва успел активировать форму воина и вцепиться рукой в выступающий обломок стены. Поднялся и посмотрел в пропасть, оказавшуюся совсем рядом.

— Ого… — не сдержавшись, выдохнул я, и гулкое эхо отразилось в бескрайнем колодце. Увидеть его дно без фонаря не выходило: сейчас вода заливала сверху сплошной стеной. — Ладно, воздух в качестве преграды тоже подойдёт… не научатся же они летать.

Единственное, что меня смущало, и сильно — я далеко не сразу сумел найти несущие стены или основание. Казалось, что толстые плиты, которые я для удобства продолжал называть про себя бетонными, просто держали в воздухе всё, что находилось поверх них. Но это, конечно, иллюзия. Хоть и заставившая меня остановиться с выполнением плана на несколько минут.

Чтобы убедиться в своей догадке, я нашёл другое отверстие метрах в пятидесяти, расширил его, перебил лезущих снизу тварей, которые с одинаковой лёгкостью лезли как по стенам, так и по потолку, и заглянул внутрь.

Довольно гнетущее ощущение — тьма, давящая со всех сторон. Мой золотистый облик едва справлялся с её толщей. Сюда бы пару прожекторов, для оценки масштабов. Или хотя бы дрон с фонариком. К счастью, я всё же нащупал стену — отвесную, уходящую вниз и теряющуюся в темноте. Оставалось надеяться, что она несущая. Иначе моя деятельность всем нам выйдет боком.

Были в истории человечества такие гениальные конструкторы и инженеры, которые создавали высоконагруженные балки и даже купола из сборных, опирающихся друг на друга деталей. Убери одну — и нагрузка на остальные станет ещё выше. Убери две, с противоположных краёв, и всё развалится. Очень мне не хотелось стать тем, кто выдернет фатальную «кость домино».

А стены… стены давали кое-какую надежду. Какими бы гениальными ни были создатели этого города, вполне вероятно обогнавшего наши земные технологии на тысячелетия. Особенно с учётом разницы в потоках времени. Они не стали делать большие, левитирующие на балках или колонах, кварталы.

Так что дальше я действовал более осмотрительно, но и более решительно. Вначале находил дыру, убеждался, что рядом с ней есть стена, зачищал ближайший от неё островок от насекомых, а затем начинал планомерно разламывать поверхность коллектора, создавая большой провал. Хотя… какой это, к чёрту, коллектор? Метров двадцать вниз, или даже больше. А в ширину в некоторых местах он достигал пятнадцати метров. Я же пробивал отверстия в три-пять, как получалось.

На третьем или четвёртом участке я наловчился настолько, что начал проходить сто метров за три сотни ударов. Это быстро, учитывая, что каждый таран — это сплетение из трёх символов древних, а каждый символ — десять линий, которые нужно чертить пальцами одновременно, вкладывая в них энергию души.

Под конец третьего километра, руки начало сводить от усилия. Но пришлось себе напомнить: впереди ещё минимум тридцать семь километров. Это без учёта зигзагов. Я пробовал изменить направление удара тараном, так чтобы он брал большую площадь, и в итоге выработал оптимальную траекторию, при которой перекрытие дробилось, не выдерживая конструкта, забирая максимум поверхности дороги.

Я работал не покладая рук и лишь изредка делая короткие передышки. А дождь всё продолжал лить, словно заведённый. Но если вначале мне казалось, что потоки воды скоро затопят его до краёв, теперь я понимал, что этого не произойдёт, вероятно, никогда. Стоило расширить траншею, как вода со всех окрестностей устремилась в освобождённый водосток, и теперь даже не приходилось забираться на холмы, оставшиеся от высоток.

Когда солнце закатилось за горизонт, я резонно решил, что пора отдохнуть, и вернулся к обелиску. По пути прикинул, сколько работы было проделано за день: семь километров. Уверен, ни одни экскаваторщик в мире со мной не сравнится по эффективности! Правда, ямы вырыли до меня, но с отбойным молотком они бы тоже так работать не смогли.

А вот пара тысяч рабочих, с соответствующим оборудованием и инструментом, справилась бы даже лучше. Но где их взять в испытании? И чем платить? Увы, но даже имей я собственную дружину, у меня нет бюджета на их содержание. Это не говоря уже о проблеме переноса… Понятия не имею, можно ли настроить обелиск на перенос обычных людей, у меня просто никогда не было такой задачи.

Нет, конечно, были те, кто пытался. В прошлом цикле, во время второго бедствия, люди прилагали максимум усилий и исследовали все возможности, которые только можно было придумать. Вероятно, у кого-то и получилось, но я об этом просто не знал. Тогда мне лично было не до того, чтобы интересоваться этим — все силы вкладывались в саморазвитие и уничтожение тварей.

— Как дела? — спросила у меня Юля, когда я выбрался под навес. Места было в обрез: буквально каждый сантиметр занимали тела, спасающиеся от дождя. Мало того, кто-то из моих сердобольных товарищей ещё и своё место уступил детёнышам. Те орали не умолкая, то ли радуясь, то ли жалуясь.

— Хана, ну какого чёрта?.. — тяжело вздохнул я, без всякого сожаления сдвигая мураков и садясь на освободившееся место. — Ты превращаешь нашу миссию в балаган.

— Им было холодно, и мокро. Я просто поступила по-человечески, — поджав губы, ответила девушка.

— Ладно. Дайте мне поесть, и я отрублюсь, — поморщился я.

— Так что происходит? — подав мне открытую банку с тушёнкой и галеты, спросила Юля.

— Спасибо, — кивнул я, тут же принимаясь за еду. — Как Настя?

— Жива, но в себя не приходила, — ответил Тим, прислонившийся к рюкзакам рядом с ней.

— Плохо, — буркнул я, не переставая жевать. — Нам сейчас очень нужен маг воды, прямо позарез. Даже слабенький.

— Защитный контур обелиска вырос на пару метров, — заметил Костя. — Теперь мы все под ним. Много тварей убил?

— Хм… Пожалуй, достаточно. Не как в первую ночь, но… хотя, если считать тех, что смыло… — я на секунду задумался.

Защита обелиска — то, что было нашей страховкой. Гарантией на крайний случай. И это то, что от меня почти никак не зависело. Повлиять на его размер можно было лишь изничтожая монстров, души которых он поглощал. С испытанием было ещё сложнее. Я понимал хорошо если половину всех правил построения языка древних, а уж управления их «компьютерами»…

Что будет, если я создам достаточно надёжную оборонительную линию, и монстры престанут стягиваться в центр? Вполне вероятно, и подпитка исчезнет… а затем? Безопасный контур останется? А если нет? Обелиск будет действовать как прежде или замрёт, став бесполезным?

Слишком много неопределённости. Пожалуй, завтра нужно будет сократить безопасный радиус, до километра. Для первого поселения этого должно хватить. А там видно будет. Ещё нужно придумать, как бороться с паразитами, когда меня «нет дома». Пока на ум приходит только одно — опять же ров по всему периметру. Ну и пара опускающихся мостов.

Проблема лишь в том, что, если ров будет пустым, а дно слишком близко — твари просто легко перелезут, никакой проблемы. Но я искренне надеялся, что быстро вода не испарится. А так можно её собирать, конденсировать, в крайнем случае, в самом деле построить водопровод и перекачивать необходимое количество из океана.

— У нас куча работы. Так что я спать, а вы пока зачистите ближайшие островки от паразитов, — укладываясь, раздал я указания.

— Всё же это неправильно, — оставила за собой последнее слово Хана. Но для меня это было вообще не принципиально. Пусть думает что хочет, лишь бы делала то, что надо. Усталость и шум дождя давили сильнее любых её возражений. И даже вой мелких аборигенов не помешал мне сладко заснуть.

Сквозь сон слышались крики и вопли, Ругань, кажется, даже мат. Я воспринимал это как общий фон и проснулся, лишь когда меня начали трясти за плечо.

— Да господи, вы дадите мне спокойно поспать или нет? — возмущённо пробормотал я, продирая глаза.

— Вставайте князь, рассвет уже полощется, и у нас тут новая беда, — выкрикнула мне прямо в лицо Юля. — Паразиты вконец обезумели и лезут со всех сторон.