— Василий Николаевич, решайтесь, — сказал я, прервав его и свои размышления. — Я постараюсь сделать так, чтобы вы об этом не пожалели. Все важные организационные вопросы я всё равно пока возьму на себя, вам останется только внутреннее урегулирование лечебного процесса, суть которого вам очень хорошо известна и близка. В перспективе вы будете возглавлять учреждение, но это не прямо сейчас.

— Хорошо, Александр Петрович, давайте я попробую, — неохотно ответил Шестаков.

— Давайте так договоримся, чтобы вам спокойнее было, — решил я предложить вариант. — Я напишу распоряжение назначить вас моим заместителем на три месяца с возможностью продления по соглашению сторон. Если вы передумаете, то от продления сможете легко отказаться и никто вас в этом не сможет обвинить, всё законно.

— Идёт, — он немного расслабился и даже улыбнулся.

— Тогда я жду вас в кабинете, а вы подойдёте, как освободитесь, — сказал я, поднимаясь с уютного кресла. — Тогда и решим все нюансы, не буду вам мешать.

Я не спеша прошёлся по коридору, заглядывая во все кабинеты и здороваясь со своими подчинёнными, пусть знают, что они не брошены на произвол судьбы, батька смотрит за ними. Потом вошёл в приёмную. Секретарь, увидев меня, заулыбался, подхватил какую-то увесистую папку и ринулся мне навстречу.

— Добрый день, Александр Петрович, — бодро приветствовал он. — А я вас жду, вы очень нужны.

— Здравствуй, Савелий, — улыбнулся я молодому человеку в ответ. — Ну пойдём, расскажешь всё по порядку.

Совсем забыл, надо же ещё решать и административные дела, которые являются моей прямой обязанностью и делегировать на данный момент никого не получится. Савелий сел напротив меня, раскрыл папку и начал доставать оттуда документы по одному на подпись, объясняя по пути, что где есть.

— Как там дела у Прасковьи? — как бы невзначай задал я провокационный вопрос, наблюдая за его реакцией.

— У неё всё нормально, работает, никто её не обижает, — сказал он, как ни в чём не бывало, но тут же осёкся, похоже дошло. — Проверяете меня, да, Александр Петрович?

— Ну есть немного, а чего ты так сразу напрягся, запереживал? — улыбнулся я, увидев, как он побледнел. — Прасковья девушка хорошая и к тебе у меня никаких претензий нет и характер, что надо. Вы неплохо смотритесь вместе.

— Правда? — выдохнул он и немного расслабился.

— Правда, — кивнул я. — Ты уж извини, но я в какой-то мере чувствую за собой ответственность за неё, поэтому мне не всё равно, что будет происходить в её жизни, но в случае с тобой я практически уверен, что всё будет хорошо, так ведь?

— Конечно, Александр Петрович! — радостно сообщил он. — Даже не сомневайтесь!

— Ты уж береги её, Савелий, хорошо?

— Обязательно! — закивал он, глядя мне в глаза с благодарностью, словно я её отец и только что их благословил.

— Так, морская фигура, отомри, давай следующую бумагу, — сказал я, прервав его временное оцепенение.

— Ой, простите, — он рассмеялся, махнул рукой и протянул мне следующий документ.

Как раз толстая папка подошла к концу, когда в кабинет, осторожно постучавшись, заглянул Шестаков.

— К вам можно? — спросил он.

— Конечно, Василий Николаевич, проходите, мы с Савелием уже закончили, — сказал я и заговорщицки подмигнул секретарю. Тот улыбнулся, собрал документы в папку и вышел.

— Ну, Александр Петрович, рассказывайте, что от меня требуется, — сказал Шестаков, усаживаясь на стул напротив меня.

Физически он сейчас получается старше меня, но учитывая мою прошлую жизнь — чувствительно младше, хоть этого и не знает. Я вкратце расписал те немногие обязанности, которые ему придётся взять на себя.

— Я думаю на первое время вам будет вполне достаточно утренний приём сдвинуть на полчаса позже и ещё взять полчаса после обеда, чтобы решать текущие вопросы, — в завершение своей не особо длинной речи сказал я. — Я пока в первое время буду регулярно здесь появляться, но на мне остаются лечебные вопросы госпиталя и организация учебного процесса, от которого мы пока на этой неделе отдыхаем, но со следующего понедельника Обухов обещал загрузить нас по полной, скучать не придётся. Именно по этой причине мне и нужен грамотный и серьёзный заместитель, так как высшее начальство решило, что я должен руководить обоими учреждениями одновременно и их абсолютно не волнует, как я буду это делать.

— Да оно понятно, Александр Петрович, — хмыкнул Шестаков. — В двух местах одновременно находиться невозможно. К тому же обучение сейчас важнее и для вас, и для лекарей города.

— Рад, что мы поняли друг друга, Василий Николаевич! — я встал и пожал ему руку. — Тогда не буду вас больше задерживать. Соответствующее распоряжение я сегодня подготовлю, а завтра вы подпишете у секретаря. Во многих организационных вопросах, кстати, можете рассчитывать на Савелия, он человек грамотный, расторопный, не зря занимает своё место.

— Понял, Александр Петрович, — наконец на его серьёзном лице появилась улыбка. — Спасибо за информацию, учту.

Шестаков слегка поклонился и вышел из кабинета, а я позвал обратно Савелия, и мы совместными усилиями синтезировали текст распоряжения. Вот теперь наконец-то я могу считать свой рабочий день на сегодня законченным. Перед тем, как встать с кресла, я позвонил Насте, чтобы оповестить, что я скоро приеду, так что крутись, как хочешь. Можно перед зеркалом.

По результатам своей беседы с Гаазом по поводу сосудистых больных я сразу доложил Обухову. Причём в лицах и с передачей интонации. Он ещё полюбопытствовал по поводу расчёта за пари. Выслушав мой рассказ, мэтр ехидно похихикал и пообещал мне организовать сосудистых пациентов в ближайшее время.

— Было бы неплохо, Саш, — сказал он, — если бы ты сформулировал что-то типа листовки, которую можно раздать знахарям. Опиши основные характерные жалобы и симптомы. Понятное дело, что разночтения всё равно будут, но они хоть примерно будут понимать кого к тебе нужно отправить. К сожалению, не у всех такие безупречные познания, как у тебя.

— Разумная идея, Степан Митрофанович, сделаю, — пообещал я. — Вам привезти?

— Ну если ты хочешь сам лично их по всему городу развозить, то дерзай, — усмехнулся Обухов. — Если нет, то утром передай моему секретарю. Завтра как раз будет совещание с главными знахарями, там им и вручу.

Слово главного лекаря Санкт-Петербурга закон. Князь сказал, князь сделал. Свои плоды это стало приносить уже на следующий день, пациенты с жалобами, похожими на сосудистые посыпались градом. Естественно, с сосудами были проблемы далеко не у всех, большая часть оказалась с остеохондрозом, но было немало и остро нуждающихся в нашей помощи. Мы с Виктором Сергеевичем даже были вынуждены организовать совместный приём, чтобы сразу заниматься вопросами лечения. Первичный приём направляемых знахарями пациентов мы поручили вести остальным, они и занимались дифференциальной диагностикой, исключая ошибочные направления.

Я уже подумал позвать того господина из городской управы на приём раньше, но потом решил оставить всё как есть. У нас уже план был расписан, а консилиум по четвергам я отменять не собирался, чуть ли не каждый день напоминая коллегам, чтобы подбирали интересных и необычных пациентов для обсуждения.

После двух подряд пациентов с заболеваниями артерий нижних конечностей, которых я назначил на совместную с Панкратовым процедуру, меня ждал неожиданный сюрприз. Если такие пациенты ко мне раньше не обращались, это ещё не значит, что их не существует, вот и состоялся мой дебют.

— Слушаю вас, — сказал я пациенту лет шестидесяти в недорогом, но ухоженном костюме, скорее всего рабочий класс в прошлом. А может и в настоящем.

— Боли при ходьбе появляются, а ещё при подъёме по лестнице, и словно воздуха не хватает, — сказал он и уставился на меня в ожидании следующего вопроса.

— Так, стоп, а причём здесь нехватка воздуха? — удивился я, хотя правильные мысли начали уже проклёвываться в мою голову. — У вас где боли-то при ходьбе появляются?