— Это ладно, я потерплю, главное, чтобы не резать, — сказал мужчина и обессиленно закрыл глаза. Он уже был готов на всё.

— Света, заряжай капельницу, а я начинаю, — сказал я и перешёл к нижней доле правого лёгкого, которая была тотально поражена крупозной пневмонией.

Здесь же располагался абсцесс — на фоне плотных тканей округлая полость с густым жидким содержимым была чётко видна. Я нашёл ближайший бронх и через минуту полость абсцесса уже была раздренирована. Мужчина начал кашлять, и я сказал медсестре дать ему побольше салфеток, а лучше полотенце, куда он будет отхаркивать всё это добро.

Теперь надо убрать воспаление и отёк с довольно большого объёма тканей. Не так это просто, это вам не гайморит какой-нибудь, там объём воздействия многократно меньше, а соответственно меньшего количества энергии достаточно. Сейчас мне придётся выложиться на полную катушку. Главное периодически заглядывать в ядро, чтобы не прилечь тут рядышком на пол.

Чтобы пациенту было легче отхаркивать всё, что выходило, мы повернули его на левый бок. Я продолжал неторопливо проходить сегмент за сегментом, снимая отёк и воспаление. Света уже дала пациенту второе полотенце, у него к этому времени заканчивались силы кашлять. Пошёл второй флакон капельницы.

Воспаление в правом лёгком было снято примерно на три четверти от того, что было, когда я понял, что дальше продолжать не могу. Энергии в ядре оставалось меньше четверти. И это не самая большая проблема, я мог бы помедитировать и продолжить, но самочувствие пациента было на грани.

— Давайте на сегодня притормозим, — сказал я, вытирая пот со лба и глядя на обессиленного пациента.

Но был и очевидный плюс — он стал заметно лучше дышать, лёгкое потихоньку расправлялось и начало участвовать в воздухообмене. Отпустить его сейчас домой в таком состоянии будет преступлением. Придётся снова ночевать в своём кабинете. Или можно в соседней палате, чтобы далеко не бегать, не буду же я опять поручать Валерию Палычу поручать наблюдать за моим пациентом, в прошлый раз это не очень хорошо закончилось. Решено, остаюсь.

— Вы должны остаться у нас в клинике, — сказал я мужчине, когда он открыл глаза и посмотрел на меня. — Домой идти нельзя.

— Как скажете, господин лекарь, — тихо произнёс он. — А мне кажется стало немного легче дышать.

— Правое лёгкое я почти очистил, и оно начало дышать, — пояснил я ему. — Абсцесс тоже уходит, но пока не совсем всё в порядке. И остаётся ещё левое лёгкое, с которым мы займёмся теперь завтра утром. А сегодня капельницы и уколы.

— Понятно, — смиренно кивнул он и снова прикрыл глаза. — Делайте, как надо, я уже никуда не тороплюсь.

— Правильно, торопиться не надо, — улыбнулся я. — Только и унывать не надо, всё будет хорошо. Причём довольно скоро.

Санитары вкатили каталку в манипуляционную и максимально аккуратно переложили пациента на неё. У того не было сил, чтобы перебраться самому. Накрыв его одеялом, повезли в палату напротив.

— Свет, ему надо прокапать ещё один флакон и уколоть антибиотик и анальгетик, — распорядился я, выходя из кабинета. — Я пока немного побуду у себя, отойду, а потом приду его посмотрю.

— Хорошо, — сказала медсестра, собирая в лоток всё, что необходимо для выполнения моих назначений. — Я тогда вас в палате подожду.

— Отлично, спасибо, — кивнул я и поплёлся вдоль коридора к лестнице на второй этаж.

— Это чё ж ты себя так не бережёшь-то, Сань? — услышал я над ухом негромкий вкрадчивый голос Валерия Палыча. — Зачем так себя изводить?

— А что делать, Валер? — хмыкнул я, отвечая так же тихо. — Если бы я сейчас это не сделал, то кто? Так что, как говорится, никто, кроме нас.

— Сань, а ты второго августа в фонтане купаешься? — настороженно спросил призрак.

— Не, это не моё, — хмыкнул я. — У дяди Васи не служил.

— А я служил, Сань! — гордо заявил он. — Так что ты это брось такими лозунгами кидаться, надо и о себе подумать.

— Вот сейчас как раз и собирался о себе подумать, — улыбнулся я. Ишь ты, какой заботливый. — Перекушу сейчас, кофейку попью, помедитирую немного и буду в полном порядке, не впервой.

Я открыл дверь в приёмную и лицезрел процесс навязывания Юдиным светской беседы моей секретарше, которая никак не могла от него отмотаться, это было видно по выражению её лица невооружённым глазом. Почему этого не замечает Илья, ума не приложу.

— О, Сань, а чего это ты такой бледный? — встрепенулся Илья, не сразу увидев меня на пороге.

— Взбл… — я чуть не ляпнул самый популярный ответ на такой вопрос из моей прошлой жизни, но вовремя сумел остановиться. — Устал просто очень. Тяжёлый пациент был напоследок. Придётся сегодня снова оставаться с ночёвкой. А ты чего домой не идёшь? Все небось разошлись уже.

— А он занят, — раздражённо ответила Прасковья. — Мешает мне работать, больше просто некому.

— Во как, — отпрянул Илья. — А мне казалось, что вы сидите тут скучаете. Думал, что как уважающий себя мужчина и джентльмен я просто обязан приложить все усилия, чтобы отвлечь прекрасную даму от грусти и тоски.

— Спасибо, не надо, — мягко сказала она, но было понятно, что сдерживается с трудом. — Я со своей несуществующей тоской сама справлюсь.

— Сань, а может давай я вместо тебя останусь? — предложил Илья, так и не пытаясь даже понять, что девушка не горела и не горит желания с ним общаться. — Я всё равно пока никуда не тороплюсь, планов никаких. Маме сообщу, что суровый руководитель оставляет меня на ночное дежурство. Ты ведь подтвердишь?

— Александр Петрович, а можно вы пока хотя бы на какое-то время перейдёте дежурить в ваш кабинет? — взмолилась Прасковья. По её жалобному взгляду я понял, что девушку надо выручать.

— Пойдём ко мне в кабинет, Илюх, — сказал я и подхватил его под локоть. — У меня там такие классные пирожные есть, закачаешься! Специально заказывал, чтобы тебя угостить и забыл, заработался.

— Вот так всегда! — воскликнул Юдин и охотно последовал вслед за мной. — Для тебя работа даже важнее, чем друг!

На пороге кабинета он резко остановился и выглянул в сторону Прасковьи.

— Вы ведь ещё не уходите? — радостно спросил он, глядя, как девушка склонилась над кипами документов. — Я вам ещё такое забыл рассказать, упадёте и не встанете!

— Идём уже, — дёрнул я его за руку, увлекая за собой. — Не мешай человеку работать. Там пирожные плачут, нас с тобой ждут.

Мы прошли через мой кабинет в комнату отдыха, я включил кофемашину, поставив сразу две чашки, потом достал из холодильника небольшой шоколадный тортик и тарелку с пирожными, уничтожением которых Илья занялся, даже не дожидаясь кофе.

— Бутерброд с бужениной будешь? — предложил я, когда в моего дружбана полезла вторая корзиночка с кремом. — Или с ветчиной?

— С ветчиной давай, — кивнул он, не отвлекаясь от корзиночки.

Хорошо, что я не успел плюхнуться в кресло, вставать бы уже не захотелось.

Наше чаепитие закончилось минут через пятнадцать. Пока Илья доедал пирожные, я прочитал сообщение от Насти, она предлагала сегодня пойти прогуляться. Вот ведь незадача, вчера ничего не получилось и сегодня та же петрушка. Или и правда оставить с пациентом этого ботаника, неравнодушного к моей секретарше? А почему бы и нет? Он ведь сам предложил, за язык никто не тянул. В том, что он справится, я абсолютно уверен.

Пока я размышлял, уже почти приняв решение, Юдин поторопился на выход и, перешагнув порог приёмной, остановился, как вкопанный.

— А чего это она, ушла что ли? — развёл он руками, словно у него украли любимую игрушку.

— Похоже да, — хмыкнул я, поравнявшись с ним.

Документы на столе остались в том же виде, как лежали, когда я только вошёл в кабинет. Скорее всего она делала вид, что работает, чтобы он от неё отстал, но это не особо помогало. Или плюнула на работу и побыстрее сбежала, пока не началась вторая серия. Надо будет поговорить с Юдиным если он будет продолжать её третировать. Симпатий к нему с её стороны я не заметил, поэтому моё вмешательство не навредит.