— Я не знал, что ты согласишься пойти на это. Когда речь идёт о спасении твоей жизни, я могу доверять только себе. Я дал тебе право выбора в вопросе: отдаться мне или нет. Я потому не постучал в твою дверь, когда она захлопнулась перед моим носом, хотя мог просто выбить её. Потому не искал тебя целый день, а просто ждал. Я хотел, чтобы это был твой выбор, а не мой напор. И ты пришла ко мне. Сама. Я потому так вёл себя в купальне. Дважды спросил зачем, давая тебе возможность одуматься, прогонял, но ты осталась, несмотря на мою грубость, а значит, назад для нас дороги уже не было. Я не могу обещать, что спасу тебя и в этот раз, но я могу попытаться.

— Но зачем меня усыплять?

— Митл хоть и не Гебирд, но слухи здесь расходятся очень быстро. Весь корпус уже наверняка знает, кто ты и с кем коротаешь часы. А главное, почему меня нет на улицах города вместе с ними. Если я появлюсь там в сопровождении б… Дамы — они всё поймут, а я не смогу убить всех своих братьев и сестёр. Только тех, что караулят нас у двери. Как бы мне ни хотелось этого не делать. Если же я буду один, с телом, завёрнутым в саван, то в случае вопросов, всегда могу сказать, что из-за её предательства Яру велено похоронить за пределами главного города церкви. В это поверят и проверять не станут.

— И ты хотел просто похитить меня, увезти и заявить, что мы будем прятаться столько, сколько сможем, даже не спросив меня? А если бы я была против? — в перерывах между стонами, запинаясь, с трудом выговорила я.

— Но ты же согласилась бы, — хитро улыбнулся он.

Мне оказалось нечего на это возразить. Прай всего на секунду убрал пальцы, помог себе рукой и неожиданно вошёл в меня. Продвигаясь медленно и аккуратно, он закрыл глаза, наслаждаясь тем, как постепенно проникал внутрь.

Я не смогла сдержать стона и выгнула спину, устремляясь навстречу. Тело отдалось болью и наслаждением, но одно затмило другое, и эта смесь была неразделима, доставляя только восторг. Осознание, что во мне именно он и никто другой, вызывало трепет в груди, желание слиться с Праем и никогда не выпускать его.

Этот раз был медленным и нежным. Мужчина растягивал удовольствие, наслаждаясь каждым прикосновением ко мне и ответным движением. Ему нравилось всё, что происходило, и это отражалось на его лице. Когда мы закончили, и наши стоны стихли, комната погрузилась в тишину. Устроившись рядом, Прай прижал меня к себе и уткнулся носом в мою макушку.

— Это всегда так восхитительно? — тихо выговорила я, когда дыхание выровнялось.

— Со мной — всегда, — усмехнулся он.

— И почему же?

— Потому что ты без ума от меня. Всё самое восхитительное происходит именно с теми, кто мешает нам здраво мыслить. В их обществе мы не думаем ни о чём другом, кроме этого момента, — он мимолётно поцеловал мою макушку. Откуда-то я знала, что Прай улыбается в ожидании колкости в ответ. И я решила его не разочаровывать.

— Кажется, у тебя помутился рассудок, раз ты говоришь что-то подобное. — Я хихикнула, предвидя бурю гнева, но вместо неё, он повернул голову и посмотрел на окно.

— А ты знала, что из твоего окна открывается вид на море? Правда, туман всё портит, — перевёл тему он.

Водя пальцами по нежному, но упругому плечу Прая, я выдохнула и закрыла глаза.

— Я ни разу в него не посмотрела.

— Это был мой подарок на твой день рождения. Я попросил эту комнату для тебя.

— Откуда ты вообще знаешь про него? — я уже знала ответ, но всё равно спросила. Мне исполнилось восемнадцать вчера.

— Я многое слышу. — Губы мужчины растянулись в улыбке.

— Забавно. Я спрашивала про вид на море.

В дверь очень осторожно постучали, боясь нарушить наше уединение.

— Миледи, ваш ужин, — раздался приглушённый голос прислужницы.

— Одну минуту, — отозвалась я и попыталась встать, но объятия Прая не дали.

— Пусть оставит у двери, — шепнул он и поцеловал мой висок.

— Мы же очень ждём этот чай.

Извернувшись, я выпуталась из кольца рук мужчины и соскользнула с кровати. На полу валялось моё платье. Пояс от него потерялся ещё в купальне.

— Могла бы и не одеваться, — фыркнул наглец, рассматривая меня.

Его глаза светились от счастья, и этот взгляд заставлял моё сердце биться ещё чаще. Натянув наряд через голову, я поспешила к двери. Меня гнало туда предвкушение скорой свободы и нового путешествия. Мы с Праем вот-вот окажемся только вдвоём, в бегах от целого мира и попробуем растянуть наше счастье так надолго, как сможем. Эти мысли придавали мне сил и уверенности.

Открыв дверь, я приняла у смущённой девушки поднос. Прислужница не подняла на меня взгляда, рассматривая пол под ногами. Отпустив её, я вернулась к кровати и поставила ужин на тумбу рядом. В комнате почти не было мебели. Подняв чашку с ещё дымящимся чаем, я присела и посмотрела на Прая.

Мужчина наблюдал за каждым моим движением. Он уже сполоснул руки в миске с водой для умывания возле кровати. Подняв с подноса нож, ищейка спокойно порезал ладонь и сжал её в кулак над напитком. Струйка жёлтой крови потекла вниз, капли упали на поверхность жидкости и начали расходиться кругами.

— Почему именно твоя кровь? Почему не травы или что-то ещё? — с любопытством спросила я.

— Если я начну гулять по саду в поисках нужных трав, или ещё хуже, сразу пойду за ними в лазарет, это тоже вызовет подозрение. Обычно я не спрашиваю про растения с такими свойствами, мне ведь не нужен сон, — хитро подмигнул он.

— Ну да…

— Вот. Этого вполне достаточно. Пей и засыпай уже, — улыбнулся Прай. Отложив нож, он указал на кружку. Чай отдавал металлическим привкусом, но в предыдущие разы я его не ощутила, выпив напиток почти залпом. Не отрывая от ищейки глаз, я заставила себя опустошить чашку и поставила её к нетронутой еде. — А всё это я соберу нам в дорогу. Иди сюда. — Прай призывно махнул рукой.

Забравшись на кровать, я устроилась в кольце его рук, уронив голову на плечо, и опустила веки. У меня ушло немного времени, чтобы ощутить усталость. Когда я начала проваливаться в сон, то невольно улыбалась в предвкушении момента пробуждения. Он случился раньше, чем ожидалось. Я пришла в себя сразу, резко распахнув глаза.

Комната была другая: маленькая, с тремя кроватями, шкафом и стулом в углу. Единственное окно открывало вид на улицу, а под карнизом на скрипучих петлях покачивалась деревянная вывеска с вырезанным на ней названием: «У Гав…». Прочесть слово целиком я не смогла, дальняя часть таблички утопала в серости тумана.

Встрепенувшись, я осмотрела себя и поняла, что на мне надета другая одежда. Прежде мне не доводилось её видеть. В руке был зажат кинжал, весь измазанный крови. Разжав пальцы, я выронила его и осмотрела ногти. Один обломан — я снова в теле той девушки.

Пробежавшись взглядом по комнате, я уставилась на отражение в окне, стараясь запомнить его. Маленькое вытянутое лицо с впалыми щеками и курносым носом. Густые чёрные брови и карие глаза.

Когда входная дверь за спиной распахнулась, то порог переступил блондин, что предупреждал меня в лесу. Он вошёл и сразу направился прямо. В руках у незнакомца был поднос с двумя тарелками и кувшином. Сделав два шага, мужчина замер.

Проследив его взгляд, я уставилась на кровать и только сейчас увидела, что там кто-то лежал. От вида безжизненных, неморгающих глаз девушки, направленных в потолок, у меня перехватило дыхание. Она не шевелилась. Рука безвольно свешивалась и почти касалась пола. Простынь оказалась пропитана всё тем же красным цветом крови.

Блондин выронил поднос и бросился к кровати. Пошатнувшись, я врезалась спиной в стену и судорожно заморгала. Надо было срочно возвращаться в себя. Магистры церкви объясняли мне, как это сделать, и я постаралась вспомнить. Попробовав закрыть глаза, я расслабилась.

Голова кружилась. Картина мёртвой девушки на кровати застыла передо мной, напоминая ту, что уже доводилось видеть. Что могло там случиться? Кажется, это была та, с русыми волосами, что ехала на козлах телеги. Или нет?