Значит, «аварийный режим» всё еще действовал. Вот только мой молодой старикан тоже ускорился каким-то странным образом, и сейчас пребывал в том же «временном потоке», что и я сам. Но как, твою мать, он умудрился это совершить? Или он тоже ведьмак?

— Что за черт? — Дед нервно дергал свой пистолет, неожиданно «застывший» в воздухе, и не желающий сдвигаться ни на миллиметр.

Про меня он совсем забыл, пытаясь «выдернуть» оружие из другого течения времени, а я, наоборот, сосредоточился на старике, внимательно изучая его колдовским зрением. Ну, да, так и есть — задел у дедули имелся. Причем весьма и весьма немалый. С моим, конечно не сравнить, но Акулину он явно превосходил.

Вот, оказывается, от кого мне задел по наследству достался — от деда. Однако, и этот факт ничего не объяснял. Задел был, но мой старикан-то не проходил инициацию, и не принимал промысел от умирающей ведьмы. Поэтому он продолжал оставаться самым обычным смертным, с только теоретической возможность стать ведьмаком, подобно мне.

Тогда каким образом он тоже сумел ускориться? Ответа на этот вопрос у меня не было.

— Кончай дурью маяться, — произнес я, устав наблюдать, как он, повиснув всем телом на «Вальтере», пытается его сдвинуть. — Ничего у тебя не получится.

— Ты как это сделал? — Осознав бесплодность своих попыток, дед отпустил оружие, которое так и продолжило неподвижно висеть в воздухе. — Что вообще здесь происходит? — Его зрачки расширились, когда он увидел товарища Сурового, замершего прямо в движении, да еще и в такой комичной позе. — Это что, действие того самого биологического оружия? — Наконец начало доходить до него.

— Ты прямо догада, товарищ Янус, — ехидно усмехнулся я.

— Это все похоже на остановку времени… — Дед поднялся на ноги и, подойдя к Суровому, взглянул в его окаменевшее лицо. — Он же не дышит?

— Дышит, — возразил я.

— Только очень медленно? — Зачастил с вопросами дедуля.

— Нет, — я мотнул головой, — он как раз дышит нормально, просто мы с тобой сильно ускорились и выпали из обычного потока времени.

— Нет, погоди… — Дед тяжело упал на лавку рядом со статуей командира отряда, словно у него вдруг отказали ноги. — Если бы мы, даже теоретически сумели разогнаться до такой скорости…

— У нас бы порвались мышцы, сломались кости, а одежда бы загорелась или начала тлеть? И скорость распространения звука не позволила бы нам так свободно разговаривать? Таковы законы физики, ты это хотел сказать? — Я вспомнил, что дед, до момента службы в НКВД, числился слушателем какого-то университета. Он был весьма образованным человеком, а не «захожим крестьянином» с четырьмя классами церковно-приходской школы. И уж фундаментальные законы мироздания не были для него тёмным лесом.

— Примерно… — Кивнул дед. — Подожди, — он подскочил с лавки, как будто его в одно место ужалила пчела, — так ведь именно этого результата и пытался достичь Бажен Вячеславович! Ты тоже участвовал в его экспериментах?

— Какой Бажен Вячеславович? — спросил я деда, смутно припоминая, что, учась в университете, он действительно участвовал в каком-то псевдонаучном эксперименте. В чем конкретно заключался этот опыт, он мне не рассказывал, но в начале двадцатого века в молодой стране советов с чем только не экспериментировали. Я где-то читал, что даже некоторые видные революционеры, в частности Леонид Красин[2], который был дружен с врачом Александром Богдановым[3], ставившим сомнительные опыты, связанные с переливанием крови, серьезно верили в то, что почившего Ленина реально можно воскресить! Да, интересное же тогда было время…

— Трефилов, Бажен Вячеславович, — уточнил дед, — профессор биологии… Биологии! — неожиданно громко воскликнул он. — И твоё новейшее оружие тоже биологическое! — выпучив глаза, как будто он сделал какое-то величайшее открытие, выпалил вновь обретенный родственник. — Я так и знал, что его работу засекретили… Ведь его «теория времени» — это величайшее открытие для всего человечества! Он даже изобрел механизм, способный это самое время выделять и накапливать! Возможно, что и сам профессор не погиб, а продолжил работу…

Да, Остапа, похоже, понесло. Но информация, прозвучавшая из уст деда, показалась мне весьма и весьма интересной. Значит, какой-то профессор биологии работал над некоей «теорией времени» и даже изобрел какую-то машину, эффект от которой был схож с моим «аварийным режимом».

Этот факт требовал серьезного осмысления, поскольку моя «чуйка» в момент получения информации, сделала «стойку», как настоящая дрессированная собака. Что-то явно связывало «открытие» этого профессора и мой ведьмовской дар. Похоже, что не одна Глафира Митрофановна пыталась поставить на научную основу человеческие сверхспособности. Только она в результате своих научных изысканий отправилась по этапу, а этого Трефилова вообще, похоже, грохнули.

— Так, Вань, спокойно! Не газуй! — слегка осадил я неожиданно разнервничавшегося деда. — Пойми, я не могу тебе ничего рассказать. Ты же сам из органов, и понимаешь, что значит «совершенно секретно»?

Дед слегка заторможено кивнул, пару раз глубоко вздохнув. Всё-таки нервы у него стальные, раз уж после всего увиденного он так быстро взял себя в руки.

— Понимаю, товарищ Чума. Если подобная информация попадёт к немцам…

— Хорошо, что понимаешь. А вот твою историю я бы с удовольствием выслушал, если она, конечно, тоже не относится к разряду секретной.

— Нет, — мотнул головой дед, — после смерти профессора и исчезновения всех черновиков его работ, смысла в секретности не осталось. Да и не верили мне, если честно признаться — слишком уж фантастичными выглядели его выкладки, — даже с какой-то грустью произнес мой боевой старикан. Таким я его никогда еще в жизни не видел. — Но, если тебе интересно, я с удовольствием расскажу…

Окружающая нас картинка неожиданно «смазалась» и бег времени вернулся к своему извечному и постоянному руслу. Мой резерв опустел, теперь уже окончательно. Теперь накапливать энергию я смогу лишь «обычным» способом, поглощая её из окружающего эфира с помощью источника. Но это процесс весьма и весьма небыстрый.

С шумом грохнулся на пол висевший в воздухе пистолет, а подскочивший, наконец, на ноги товарищ Суровый ошалело начал вращать головой по сторонам, не обнаружив нас с дедом на тех местах, где мы были до этого.

— Б….! — не сдержался он. — Так и заикой недолго остаться! Но как?

— Прости, товарищ Суровый, — слегка виновато произнес я, — но…

— Я понял, — ответил командир отряда, — иначе тебе придётся меня ликвидировать…

— К сожалению — это так, — ответил вместо меня дед. — И я не сомневаюсь, что с такими возможностями товарищу Чуме это не составит особого труда… А почему тогда ты не спасёшь своего помощника именно таким способом?

— Мои способности не безграничны, — честно признался я. — Чтобы повторить подобный фокус мне понадобится восстанавливаться несколько дней. А времени нет — его могут увезти в Берлин. А изучение этого существа может раскрыть фрицам некоторые наши секреты…

— Всё, не продолжай! — остановил меня дед. — Что от нас требуется?

Я, буквально в двух словах обрисовал, чего хотел бы достичь с их помощью. От партизан требовалось устроить мощную заварушку как можно дальше от Тарасовки, чтобы они оттянули на себя как можно больше вражеских сил. А вот на деда я возлагал большие надежды, ибо именно от него зависел основной успех нашей операции по освобождению злыдня из лап фрицев и инквизиции.

[1] Наименование рыжего таракана в просторечии «прусак» происходит от ошибочного мнения, что этот вид насекомых попал в Россию из Пруссии. В то же время в Германии и Чехии этих насекомых называли «русскими» (нем. Russen, чеш. Rus), полагая, что они были завезены из России.

[2] Леонид Борисович Красин (использовал также псевдонимы и клички Никитич, Лошадь, Юхансон, Винтер) — российский революционер и инженер, участник социал-демократического движения в России с 1890 года, член ЦК РСДРП в 1903—1907 годах. Руководитель Боевой группы при ЦК РСДРП, член ЦК ВКП(б) в 1924—1926 годах, член Совета обороны; советский государственный и партийный деятель. Член ЦИК СССР 1—3-го созывов.