Фехтовальщик, разорвавший дистанцию и не постеснявшийся для этого даже небрежно уронить себе под ноги какого-то стрелка с дробовиком, явно ожидал, что я сейчас упаду и сдохну…Я тоже этого, в принципе, ждал, секунд через пять, ну может быть десять, поскольку кровь хлестала из меня кипящими от внутреннего жара ручьями, а сердце превратилось в кусок обугленного мяса. Очень хотелось завыть от боли и свернуться клубком в попытке хоть немного ослабить агонию, но это была бы смерть. И умирать мне было пока ещё нельзя, тем более времени для своего спасения было хоть и маловато, но все же вполне достаточно.
Льющийся из моих ран поток крови резко остановился, поскольку при помощи начавшего свою работу легендарного кольца, скрытого перчатками доспехов, вся алая жидкость ушла на то, чтобы сформировать контур ритуальной фигуры, покрывающий мое туловище. Ставший уже практически привычным сдвиг во времени, что возвращает состояние большей части тела к тому, каким оно было полминуты назад…И вот уже я, злобно ухмыляясь малость опешившему противнику, на полной скорости несусь к нему, размахивая молотом и круша всех, кого угораздило оказаться в пределах досягаемости легендарного оружия. Всякие попытки врага блокировать, бить в мои доспехи своим оружием или даже стрелять в упор были полностью проигнорированы и даже замедлить меня не смогли. Почти убивший меня фехтовальщик хоть и обладал то ли оружием, то ли умениями, позволяющими легендарную броню с её содержимым пробить, причем навылет, но честной схватки лоб в лоб решил избежать, пустившись наутек…
— Не уйдешь, собака! — Задние ряды врагов были, где стояли стрелки, скорее всего являющиеся настоящими землянами, давно уже были превращены пулеметными очередями в безжизненное кровавое месиво. И поднявшая из него по моей воле алая волна застыла множеством устремленных вперед копий…Между которыми фехтовальщик принялся протискиваться почти не снижая скорости. Тогда твердые некогда препятствия вновь стали жидкими, сливаясь в единую волну и пытаясь окружить свою цель со всех сторон, запирая её наедине со стремительно приближающимся легендарным варлордом, что жаждал мести за подлый удар…Светящаяся от переполняющей оружие магии шпага рассекла преграду, и противник ринулся в появившейся разрыв, но щедро вливаемая в мое кольцо жизненная энергия заставила раздавшуюся было в стороны жидкость вновь сомкнуться, ловя в свои объятия почти успевшего смыться врага, а после получившая гигантская капля принялась рвать своего узника на части. Он был прочным, намного прочнее, чем имеет право быть человек. И сильным тоже. Но уплотнившаяся кровь высверлила его глаза, заползла длинными спиральными буравчиками в уши и нос, взрезала кожу в сотне мест одновременно, сдирая её…
Краем глаза я успел увидеть нечто почти прозрачное и стремительно ко мне приближающееся со стороны левой руки, в то время как молот был сжат в правой и теперь находился на излете довольно далеко. Даже среагировать на угрозу получилось, со всей дури врезав по ней кулаком и пробив грудину замотанного в черные тряпки тело с двумя клинками, которое хоть и носило под тканью доспех, но какой-то больно хрупкий. Во всяком случае, пальцы ощутили что-то отчаянно бьющееся и немедленно попытались эту штуку стиснуть. К сожалению, висящая на моей руке тварь отлично умела терпеть боль и драться несмотря на раны, поскольку даже умирая с раздавленным сердцем сей ниндзя сумел ударить своего убийцу. Один то ли короткий меч то ли кинжал переросток лишь впустую по шлему царапнул, поскольку голову получилось чуть в сторону наклонить, зато второй попал точно в глаз, с хрустом погрузившись туда по самую рукоятку. А после, кажется, взорвался.
Миг темноты, похожей то ли на глубокий сон, то ли на внезапный обморок. Потом что там шевелится, что-то чему описания нет и чего я чувствовать в своем состоянии не должен, но все же как-то чувствую. И вот я снова стою, вернее падаю подобно подрубленному дереву, но в последний момент все же умудряюсь изогнуться подобно кошке, сначала сохранив равновесие, а после выпрямляясь и понимания, что вынырнул из натурального небытия. Под ногами еще корчился ниндзя с раздавленным сердцем, а рядом с ним покачивался упавший на землю рогатый шлем, забрызганный кровью и мозгами. Моей кровью и моими мозгами, ведь где-то на периферии ощущалась некая странная сосущая пустота, благодаря которой сознание понимает — сработал навык «Запасная жизнь». К счастью того, что сейчас кто-нибудь из оставшихся врагов воспользуется удобной возможностью и добьет меня почти не приходилось опасаться, поскольку и врагов-то как таковых почти не осталось. Сочетание из проломившего центр вражеского строя и пулеметного огня ударившего в тыл и фланги оказалось ожидаемо смертельно эффективным. Лишь несколько десятков самых везучих представителей Кембриджской делегации разбегались в разные стороны, большее не помышляя о сопротивлении. Тем более к месту схватки уже подбегали подкрепления как из глубины Убежища, так и из Лондона, перехватывая прыснувших в разные стороны ублюдков. К сожалению, победа эта далась дорогой ценой. Из полусотни солдат Убежища, которых Изабелла привела на встречу видимо для солидности, на ногах осталось человек пять…И хотя кто-то мог валяться раненным, я был почти уверен, что большая часть павших все-таки мертвы, ибо убивали их с большим знанием дела и так, чтобы даже обладающие немалым количеством уровней люди точно сдохли сразу и с гарантией.
— Бальтазар! Ты в порядке⁈ — Подскочивший ко мне Патрик сжимал в одной руке окровавленный топор, а в другой ногу полковника Джереми Маферсона. Причем сам полковник к оной ноге вполне себе прилагался… В отличии от прочих его конечностей, которые были обрублены без всяких сантиментов. Пытавшийся промыть мои мозги мужчина волочился прямо по земле и трупам, постанывая от боли и чего-то пытаясь бормотать. Распахнувшийся форменный китель его был надет, как оказалось, прямо на голое тело…Тело, покрытое не только буграми гипертрофированных мускулов, но и разноцветными татуировками, а также местами воспаленное, поскольку в него вживили драгоценные камни и какую-то поблескивающую золотыми нитями паутину, превратив то ли настоящего то ли фальшивого военного по сути в один большой живой артефакт.
— В полном, — отмахнулся я от его беспокойства и поднимая с земли собственный шлем. Пожалуй, в ближайшее время стоит вести себя немножечко аккуратнее чем обычнее, пока навык не перезарядится. Хотелось бы конечно больше вообще никогда так не рисковать, но боюсь, с моим образом жизни о подобном даже и мечтать не стоит. — Ты же знаешь, меня так просто не убить…Эй, полковник, а настоящий полковник или все-таки ряженный?
— Настоящий! — Выкрикнул корчащийся на земле мужчина. Кровь из его ран практически не текла, несмотря на всю их обширность и свежесть. Какими бы методами он не поднимал свой показатель выносливости, но их очевидно было достаточно, дабы этот человек приобрел такую живучесть, которой могли бы позавидовать даже тараканы. — Настоящий, черт бы подрал! Аргх, сволочи, как же больно…Вы не имеете права так со мной! Обращаться это противоречит Женевским конвенциям по правам человека!
— Так вот полковник, — пропустил я мимо ушей его жалобы. — Мне вот интересно, а сколько же тебе заплатили за то, чтобы попытаться подмять под себя главный оплот землян в этом регионе?
— Я не… Я не хотел! Всё не так! — Попытался оправдаться ментально атаковавший меня тип, похоже, из-за терзавшей его боли даже не способный понять, что его жалкий лепет выглядит менее убедительным, чем слова ребенка о его полной непричастности к поеданию таинственно исчезнувшего с кухни варенья, если лицо оного ребенка как раз этим вареньем и перемазано.
— Ну, лгать-то не надо, тем более так глупо, — я слегка пнул полковника по обрубку правой руки, срезанной почти у самого плеча. — Тут и полному кретину ясно, что ты пытался увести меня в какой-нибудь отдельный кабинет и там как следует ментально обработать, превращая в свою марионетку, дабы попытаться перехватить контроль над Убежищем и Лондоном.
