Эх… Зато теперь я понял, что надежды на серьезный разговор тают быстрее, чем я думал. Однако, с другой стороны, меня не должно удивлять такое отношение семьи. Это у них любимая мера наказания с моего детства. Стоит кому-то провиниться, и они тут же начинают его игнорировать. Может, они думают, что таким образом воспитывают характер?

И теперь, посидев взаперти, я понял, что зря они это сделали. Вернее, хорошо — но для меня. У меня было достаточно времени, чтобы хорошенько пораскинуть мозгами и понять: надежды на адекватность этого Рода окончательно скончались.

Увы… Придётся полагаться только на себя. Родственников в расчёт больше не беру. И начинать стоит прямо сейчас, а не откладывать до второго пришествия.

Одевшись и подхватив рюкзак, я был уже готов к стуку в дверь. Слуги пришли рано — в пять утра. Будто боялись, что я испарюсь до рассвета.

— А где все остальные? — спросил я у одного из них, чисто из любопытства.

— Никого из вашей семьи нет дома, молодой господин. Все уехали по делам, — отчеканил высоченный мужчина, с почтительным тоном.

Что ж, дальше всё было, как в скучном детективе без интриги. Даже позавтракать не дали. Меня, под охраной нескольких гвардейцев высокого ранга, сопроводили в аэропорт. Чувствовал себя особо опасным преступником. Можно было, конечно, набить им морды и сбежать, но какой в этом смысл? Лучше уж потрачу время на размышления о своей чудесной семье. Хотят, чтобы я вернулся в столицу? Да ради бога!

Самолёт медленно набрал скорость и оторвался от земли, оставляя позади дом, который сложно назвать родным. Откинувшись на спинку кресла, я закрыл глаза, надеясь, что следующий этап моей жизни будет менее абсурдным…

Вечером

— Валера, мой котёночек, — жена нежно провела пальцами по его седым вискам. — Ну зачем ты с нашим Добрынюшкой так обошёлся? Он ведь всего лишь хотел помочь.

— Я же просил не называть меня котёнком! — раздражённо сверкнул глазами глава Рода. — Мало ли кто из слуг услышит, — криво усмехнулся он. — Да и дверь открыта.

Он почувствовал, как внутри закипает вулкан злости. Залпом осушил бокал виски, плеснул ещё и начал метаться по комнате.

— Я этому протеиновому балбесу и так слишком многое позволял! — рявкнул он, сжав бокал так, что стекло затрещало. — Вот он и обнаглел в конец! Нормально я с ним обошёлся!

Под пристальным взглядом жены он продолжал ходить по комнате, стараясь усмирить ярость.

— Дорогая, я зол на него, — наконец выдохнул он, расстёгивая пиджак. — Но и ты ко мне строга, будто не видишь, что я делаю все возможное, чтобы удержать наш Род на плаву.

— Милый, я знаю, и верю в тебя, — она подошла ближе и обняла его. — Я вас всех очень люблю, и не хочу, чтобы вы ссорились.

Но Валерий уже не слышал её — мысли его были где-то далеко. Положение на войне понемногу налаживалось, хотя если всё пойдёт прахом, у него есть план Б.

Жена, словно читая его мрачные мысли, с подозрением взглянула и тихо спросила:

— Ты был слишком строг с нашим сыном. Может… помиритесь? — её глаза проникали в самую глубину души.

— Я? Строг? — он поднял брови с притворным удивлением. — Я просто требую элементарного уважения и послушания. Он должен знать своё место. А то в следующий раз отправлю его не в академию, а на галеры — пусть гребёт, раз мышцы качать любит.

— Он молод, ему нужно найти свой путь, — настаивала она, её голос дрожал.

— Путь? — ухмыльнулся Валерий. — Его путь — следовать традициям и делать то, что ему говорят. Хотя, даже брак по расчёту, для выгоды семьи, с ним не выйдет заключить. Слишком своевольный…

Жена тяжело вздохнула, понимая, что спорить бесполезно.

— Может, всё же дашь ему шанс и поговорите?

— Шанс? — Валерий с грохотом ударил ладонью по столу, оставляя на полировке отпечаток. — Завтра он отправится обратно в академию! Я уже позаботился об этом. И точка!

Графиня тихо заплакала, слёзы скатывались по её щекам, как дождевые капли по окну в холодную ночь. Валерий же делал вид, что ничего не замечает, погружённый в мысли о том, как спасти Род.

Я летел, уставившись в иллюминатор на бескрайнее небо. Наконец веки отяжелели — ведь в самолёте я плотно позавтракал, и желудок радостно переваривал то, что непосвящённые называют едой. После чего я провалился в сон, словно младенец.

Вдруг меня вырвал из объятий тревожный мерцающий свет. Гляжу, а весь салон залит красным сиянием аварийных лампочек.

Наш самолёт, конечно, не был большим — маленькое летающее корыто на пятьдесят душ, но наполнен всего пятнадцатью пассажирами, не считая персонала. В общем, летел я с комфортом, без суеты и скученности, не думая, что неприятности найдут меня даже на высоте десяти тысяч метров.

Лица пассажиров сейчас выражали растущее беспокойство, шёпоты переросли в громкие обсуждения. Ну что ж, похоже, приключения сами меня находят.

И вот, будто по заказу, голос пилота раздался по громкой связи. Сообщил, что один из двигателей отказал. Отлично, день становится всё лучше и лучше.

Вот тебе и «удачный» выбор авиакомпании. Отец — просто мастер экономии! Решил сэкономить и купил мне билет на эту летающую консервную банку. Лучше бы выбрал «Имперские авиалинии», где самолёты прочнее танков. Но нет, отец решил, что немного адреналина мне не помешает.

На «Имперские авиалинии» никто не рискнул бы нападать, даже самые отмороженные. А тут и так понятно, что Безруковы замешаны в поломке этого самолета. Либо моя удача решила взять отпуск без права на возвращение.

Пока остальные пассажиры паниковали, я сохранял спокойствие. Сон всё ещё манил меня обратно, и, честно говоря, перспектива доспать казалась привлекательнее, чем суетиться из-за какого-то там отказавшего двигателя. Ну отказал и отказал, с кем не бывает.

Может, облегчить самолёт? Кхм… А ведь идея! Я незаметно начал уменьшать гравитацию внутри самолёта, делая его легче, чтобы на оставшихся трёх двигателях мы смогли продолжить полёт. Пусть и на меньшей высоте — зато без фейерверков.

Отказавший двигатель продолжал дымиться, словно старый самовар на последнем издыхании. Ну ничего, если вдруг начнём падать, я устрою нам посадку мягче пуховой подушки.

И вскоре, после нескольких напряженных минут, самолёт благополучно приземлился. Пассажиры вздохнули с облегчением, кто-то даже зааплодировал пилоту.

Мне аплодисменты явно не нужны. А вот пирожки с грибами были бы кстати. Выйдя из самолёта вслед за толпой пассажиров, мечтая о горячих пирожках и размышляя, почему самолёты не могут приземляться прямо возле академии, я почувствовал вибрацию телефона в кармане. Звонила сестра — ее голос дрожал.

— Ты в порядке⁈ — выпалила она. — Мне звонили с какого-то неизвестного номера, представились Долгоруковыми и сказали, что… что ты разбился!

Улыбка медленно расползлась по моему лицу, как джем по горячему тосту.

— Спокойно, я цел и невредим! Со мной все в порядке! Видимо, у кого-то слишком много свободного времени и слишком мало мозгов. Не переживай, они просто пытались тебя напугать.

— Ну, тогда им не повезло! — возмутилась сестра. — При встрече я кое-что сломаю этим шутникам. Возможно, даже дважды.

— Вот и славно, — рассмеялся я. — Попрошу тебя сделать это с особым изяществом.

Мы ещё немного поболтали, пока я не решил, что пора спасать заряд батареи. Положив трубку, заметил несколько пропущенных вызовов от Виктории. Перезвоню ей позже, когда подвиги сегодняшнего дня перестанут требовать моего внимания.

У выхода из аэропорта меня уже ждал Гриша с хитрой улыбкой, будто он только что выиграл джекпот.

— Ну что, готов к балу? — спросил Гриша. — Сегодня будет жарко.

— Всегда готов, — улыбнулся ему. — Особенно если это поможет уладить парочку… недоразумений.

Вечером нам предстояло посетить бал, организованный Родом, дружелюбным к Безруковым. Там будет нужный человек, с которым я намереваюсь «побеседовать». Возможно, даже более убедительно, чем позволяет этикет.