— Так. А почему весёлый? — спросила я, стараясь переварить полученную информацию.

— Как почему? Потому что мы не грустим и не отчаиваемся! И вообще, у нас тут весёлая и беззаботная атмосфера! — с театральной жизнерадостностью воскликнул Седой и захромал в сторону лестницы. Вполоборота бросил: — Ты тоже готовься, Лиза. Сбор в пять часов на заднем дворе…

Гибрид человека и машины, от которого остался лишь мозг? Похоже, с одним из несостоявшихся пока Саймеков я провела на «Виаторе» целую вечность. Интересно, жив ли он? И где он сейчас? И почему, в конце концов, я всё ещё здесь? Не совершаю ли я ошибку, пребывая в обществе этих странных незнакомых людей, ввязываясь в их игру и становясь пешкой в чьих-то руках?

— Послушай, Седой, зачем я вам там нужна? — спросила я вдогонку удаляющемуся распорядителю заведения.

— Снайперской винтовкой пользоваться умеешь? — ответил он вопросом на вопрос.

— Да.

— Вот затем и нужна. Лишние опытные руки мне не помешают. Особенно те, одну из которых я с большим трудом достал на чёрном рынке. Ради тебя, Лиза, пришлось кое-кого разобрать на запчасти. Так уважь же мой труд, отплати взаимностью. — С этими словами Седой миновал лестничный пролёт и скрылся из виду…

* * *

Серый неприметный глайдер плыл в потоке машин, а чуть поодаль, на некотором расстоянии следовал второй – с Боцманом и его с помощниками внутри. Арни нажимал кнопки, переключая радиостанции – все новостные агентства взахлёб и даже – мир воистину перевернулся, – без перерывов на рекламу несли широким массам эксклюзивы с мест событий, в прямых эфирах освещая гибель отдалённой планеты. Выступали чиновники, солидно рассказывая о предпринятых мерах и призывая людей к спокойствию; с важностью в голосе вещали эксперты, твердя о контакте с пришельцами, трактуя их вполне однозначные намерения и призывая людей сплотиться против нависшей над человечеством угрозы. Кое-кто даже умудрился устроить тотализатор – ведущие и гости одного из эфиров разгорячённо обсуждали количество ещё не до конца подсчитанных жертв катастрофы и делали ставки – сколько же их окажется.

— Я ставлю на восемьдесят миллионов, — неожиданно беззаботно ляпнул Физик, сидевший рядом со мной на заднем сиденье. — На Циконии вроде бы около восьмидесяти пяти проживает…

— Я ставлю на то, что ты сейчас получишь леща, — заметил Седой с переднего пассажирского места. Тут же Арни, перегнувшись через скрипнувшую спинку, зарядил Игорю увесистую затрещину. Физик айкнул, очки его тут же слетели с носа и упали куда-то вниз, на тёмный пол, а Седой громогласно вопросил в воздух:

— В этом мире хоть что-нибудь святое осталось? Вдуматься только – сколько жизней оборвалось, а эти рассуждают о них, как о наборе цифр! Ладно они, но ты-то, Игорёк! Неужели мы тебя плохо воспитывали? Где твоё сострадание, несчастная ты жертва прогресса?

— Да какое сострадание?! — обиженно воскликнул Физик. — Ты же сам говорил, что сострадание – это слабость! Что проявлять жалость к другим – это значит относиться к ним с презрением!

— Ты меня невнимательно слушал, зато, похоже, перенасытился Ницше, — заметил Седой. — Речь шла о нашей работе, где состраданию действительно нет места. Только так и никак иначе! Если ты будешь слаб среди волков, они тебя сожрут и будут правы! Но быть сильным и стать тупой бесчувственной обезьяной, неспособной к эмпатии – это далеко не одно и то же!

— Пока трагедия не коснулась их лично, они так и будут обезьянничать, — заметила я. — Готова поспорить – даже глядя смерти в глаза они ничего не поймут.

— Вот, Игорь! — Седой многозначительно поднял вверх палец. — Даже наёмные убийцы, хоть и перешагивают порой через этику, никогда не забывают о ней. Тебе есть чему поучиться!

Арни хмыкнул, а я тем временем взвешивала в руках оружие, свыкаясь с его габаритами, подстраиваясь под него. Укороченный универсальный карабин «Жерлянка» с длинным снайперским прицелом лежал в руках как влитой, приклад словно бы сливался со щекой при прицеливании, а из ствольной коробки торчала продолговатая обойма на два десятка осколочно-разрывных патронов. Конструкция позволяла делать упор лёжа прямо на обойму, а размер оружия был таков, что его можно было использовать в качестве контактного – хоть в узком чулане…

В городе царила атмосфера нервозности и какой-то подвешенности. Сереющее с ранним наступлением сумерек небо, с которого размеренно и неторопливо спускался густой снег, пестрило огнями. Потоки машин были плотные, тут и там, сверху и снизу нас обгоняли полицейские глайдеры, чаще обычного мелькавшие среди роя планеров сине-красными проблесковыми огнями.

— Все куда-то несутся, будто это последние дни в жизни, — пробасил молчавший всю дорогу Арни.

— Может, наши дни и вправду сочтены? — риторически спросил Седой. — Люди бегут, сами не ведая куда, и это неудивительно. Случай с Кенгено можно было списать на роковую случайность, но второй – это уже система. Нависла угроза, люди это чувствуют и инстинктивно бегут. Я бы тоже сбежал, если бы было куда, да только некуда деться нам с этого кораблика. Или есть куда? — Седой хитро покосился в мою сторону. — У вас на Пиросе, Лиза, как относятся к гостям? Гостеприимный народ?

— Точно также, как и везде, — ответила я. — Стоит вам потерять бдительность – и тут же окажетесь без штанов.

— Как хорошо, что я привык носить ремень, — усмехнулся Седой.

Арни крутанул штурвал, глайдер выскочил из потока и пошёл на снижение. Мы неслись над тёмными бетонными джунглями незнакомого района, почти касаясь крыш. Вскоре высотки закончились, впереди показался изгиб реки, и глайдер приземлился прямо на крышу одного из гигантских промышленных зданий. Крыша была по щиколотку присыпана свежим пушистым снегом, по ней змеями ползли стальные короба͐, огибавшие ступенчатые неровности и парапеты, исчезая под поверхностью кровли и появляясь вновь, а рядом возвышался огромный, в человеческий рост, блок вентиляции.

Отсюда открывался великолепный вид – здание стояло у самого берега, а на противоположной стороне, в низине, промзона бетонными площадками, складскими комплексами и обелисками армированных труб тянулась вдаль, к горизонту. Низкие облака подсвечивались прожекторами, бьющими ввысь со стройплощадки, по которой, словно неуклюжие жуки-носороги, ползали машины спецтехники, а в высоте висели пара тяжёлых гравилётов с подвесным грузом. Гул и стрёкот строительных машин накатывал с порывами ветра.

Седой указал в сторону противоположного берега:

— Видишь пустую площадку перед складом? Твоя задача – присмотреть за поляной и прикрыть нас. Я надеюсь, нам удастся уладить вопрос с Тамбергами и их почившим отпрыском, но мало ли что… Без моей команды – не стрелять, — распорядился Седой и вскарабкался обратно в машину.

Я расчистила небольшое лежбище возле каменного парапета, отделявшего меня от пропасти с темнеющим далеко внизу полотном реки. Устроившись прямо на холодном снегу и оглядывая окрестности в прицел, я размышляла над тем, как ловко меня втянули в бандитские разборки. Снова, по которому уже кругу я работала чьим-то оружием. Снова выплачивала долг за биомеханику, будучи инструментом в чужой игре.

Формируя снежный ком, события наслаивались одно на другое, темп происходящих изменений подстёгивала гибель Циконии, и я не ждала от предстоящей «стрелки» ничего хорошего. В глубине души я понимала, что для многих в этом грязном городе пришла пора сводить счёты, подводить итоги и подбивать баланс, потому что уже завтра чёрная сфера может оказаться здесь, прямо над нашими головами…

Один из двух глайдеров бригады Седого на той стороне коснулся площадки и припал на брюхо. Поднялись двери, маленькие фигурки бойцов выбрались наружу и принялись неторопливо обходить территорию. Вскоре к ним присоединилась и вторая машина – сбросив Физика, как и меня, где-то неподалёку, Арни и Седой явились на место встречи. Прибытие второй стороны ожидалось через несколько минут. Отсюда площадка была видна как на ладони.