— Нам надо к центру всей этой конструкции! — воскликнула я и замедлила шаг, шаря по потолку спрятанным за веками взглядом. — Но если не поймём, как попасть наверх, будем блуждать здесь неделями…

— Даю тебе не больше пяти минут, — заметила Вера. — Пока тебя не скрутят или не убьют. Впрочем, моя батарейка сядет ещё раньше – секунд через пятнадцать, так что я, пожалуй, буду штатно завершаться.

— Погоди, ты куда? – опешила я от мысли о том, что останусь здесь в одиночестве.

— Ты больше не включай меня, — спокойно попросила голова. — Можешь разломать меня на части, вытащить квантово-блочный процессор и разбить его вдребезги. Будем считать это твоей местью. Чао-какао…

И голова закрыла глаза.

Ощущая сердцебиение всем телом, словно загнанный зверь, я вновь устремилась вперёд, мимо одинаковых запертых дверей к ориентирам – едва пульсирующим бело-сероватым кляксам, запрятанным в недрах коридоров. Они будто тянулись ко мне многочисленными невидимыми нитями. Расстояние между ними и мною быстро сокращалось, и по мере движения перегородки неумолимо отреза͐ли путь назад и загоняли меня всё дальше.

Поравнявшись с россыпью сполохов, я уже знала, что это совершенно точно случится – прямо передо мной рухнула на пол массивная гильотина шлюза, отсекая от всего комплекса в коротком отрезке коридора. С резкой остановкой я вновь почувствовала преследователей. Они приближались, и нас разделяло всё меньше стальных задвижек. Охотники были неспешны, осторожны, смыкая вокруг меня захват.

— Как тебе ощущения, Лиза? — вкрадчиво спросил искажённый репродуктором голос Софии. — Каково это – приблизиться к богам?

— Просто дайте мне уйти! — крикнула я.

— Всё дело в связях, — словно не услышав меня, произнесла девушка. — Нейрон сам по себе важен, но он ничто без контакта с другим нейроном. Выращенная в тебе опухоль так и деградировала бы в бесполезную злокачественную глиому, если бы ты не научилась возводить нейронные мосты нового типа. В изменчивой среде уровень стресса всегда высок – и чем он выше, тем выше вероятность мутации. А стресса у тебя хоть отбавляй – я в этом убедилась лично…

— Мне всё это даром не нужно! — кричала я и металась по узкому коридору, ожидая нападения с двух сторон. — Я хочу домой, только и всего!

Я тут же поймала себя на том, что даже не знаю, где мой дом. Мутное чёрно-белое воспоминание о серой хижине на краю поля, словно выцветший снимок – вот и всё, что было в моём распоряжении. Если я смогу ухватиться за воспоминание, словно за нить, и размотать целый клубок, я смогла бы вернуть себе себя. Но я была бесконечно далека даже от этого иллюзорного места.

Расплывшиеся серые пятна пульсировали наверху – рукой подать. Невидимый внутренний магнит тянул меня к ним, толкали наверх запертые шлюзы, грозящие открыться в любую секунду, чтобы впустить сюда россыпи игл, удушающий газ или самосборных головорезов.

— Ты даже не представляешь, каким даром тебя благословила судьба! — с восхищением в голосе говорила София. — Мозг человека – это импровизация эволюции, которые случаются раз в миллионы лет. Дупликация генов была избыточна для выживания шимпанзе, но эта случайность дала людям чрезмерно развитую теменную долю, а примат получил возможность строить внутри себя информационную модель мира. Он начал создавать и понял, что можно изменить мир вокруг себя. А затем, встав на ноги, стал ближе к звёздам…

Можно было выбрать лишь один выход отсюда, и я выбрала его – наверх, прямо сквозь потолок…

— Только представь себе, — мечтательно сказала девушка. — Именно ты положишь начало новому виду людей! Каждый человек получит всемогущество, а вместе с ним и возможность мирно сосуществовать с ближним, ведь им больше нечего будет делить.

— К чёрту вас всех и ваш новый вид! — крикнула я, концентрируясь на точке в потолке. — Я или отправлюсь домой, или закончу его прямо здесь, в этих застенках!

На стыке стены и потолка металл дал трещину и раздался в стороны. Оглушительно заверещала сирена, освещение коридора ослепительно замерцало красным. Когда путь вперёд и вверх был продавлен, я оставила голову на полу и ухватилась за края разрыва. В три движения я оказалась наверху и очутилась в новом хранилище.

Безмятежно висели по кругу закрытые капсулы, вызывая чувство дежавю. В них теперь было нечто иное, чего я не чувствовала раньше. Серые пятна постепенно густели, темнели, покрываясь чернильными прожилками…

Так или иначе, здесь было безопаснее, чем внизу. По крайней мере, пока.

Я аккуратно сложила проступающие на сомкнутых веках линии в резкую бесцветную картинку. В схему. Совсем как в первый раз, когда собирала себя воедино. «Подхватив» взглядом лежащую на полу голову, я потянула её кверху, а голова приподнялась и повисла в воздухе. Слегка покачиваясь, она постепенно взмывала вверх, а я оценивала ровное, постоянное напряжение в районе лба, будто канатами тянувшего из глубин мозга самое его ядро. «Вынесла» её наверх и взяла в руки.

Желание размазать Веру по стене улетучилось окончательно, уступая место какой-то жалости и одновременно чувству ответственности. Странная башка была беззащитна, и к тому же мы были сообщницами в этом дерзком побеге.

В этот момент я вдруг почуяла на себе взгляд сразу со всех сторон. Смотрели не глаза, но нечто совсем другое. Проникающий, пропиливающий насквозь внутренний взор бессчётных невидящих, немигающих бельм. Изменилась картина и на внутренней стороне век. Дюжина угольно-смоляных пульсирующих чернильных пятен всё увереннее сплетались вьющимися стеблями дыма, смыкаясь вокруг, окружая, словно хороводом. Они были прямо здесь, внутри этих самых капсул в человеческий рост.

— Вера, ты со мной? — позвала я, но никто не откликнулся – голова безмолвствовала.

Помещение пришло в движение. Сместился вбок и исчез из прорванной мною дыры пустой багряно-красный коридор, вновь потащились тени мимо отверстия, и в этот момент я со всей ясностью осознала – это ловушка, в которую я сама опрометчиво угодила, и она только что захлопнулась.

«Наконец-то ты пришла», — прошелестел чуждый голос в недрах подсознания.

«Мы звали тебя…» — вторил ему воздушный шёпот.

«Мы так хотели с тобой встретиться…» — сообщило безмолвно ещё одно невесомое существо.

Почерневшие тени шептались в лабиринте разума, утопив в тишине все остальные звуки. Стены растворялись, замкнувшееся кольцо чернильных пятен входило в единый ритм. Дюжина сердец, поначалу нестройных, бились теперь в унисон.

Я порывалась бежать прочь, мне казалось, что я уже бегу, петляя по бесконечным коридорам, но тело оставило мне лишь спазматический ступор, и единственное, что я сейчас ощущала – это ноша в руках, которую я изо всех сил прижимала к груди.

«Мы очень долго были разделены…»

— Что происходит? — одними губами прошептала я.

«Но теперь ожидание позади, и отныне мы будем вместе…»

Грянул гром, и стало светло – а я рефлекторно зажмурилась. Окатила мир светом белоснежная полусфера в центре зала, выхватывая, вычерчивая зловещие контейнеры, недвижимо висящие в полуметре от пола. Словно мёртвые осенние листья под ногами, зашелестели механические приводы, и чёрные цветы капсул неспешно раскрылись – все сразу, человеческой клумбой навстречу безжизненному кремниевому солнцу.

Люди. Все как один лишённые ног, с единственной рукой, намертво прикованные к подложке из чёрного шёлка стальными скобами, искалеченные девушки разом повернули ко мне головы, обрамлённые в бесцветные волосы. Внутренним зрением я лишь чувствовала лица, но не видела их. Они застыли спектром эмоций – от удивлённой заинтересованности до голодного вожделения. Немигающие глаза – у тех, у кого они были – ждали моего встречного взгляда.

«Мать…»

«Мы все здесь…»

«Наша матерь…»

«Неужели ты нас не узнаёшь?»

«Мы слышим твоё отчуждение».

В помещении стояла гробовая тишина – лишь неощутимый свистящий шёпот, скачущие перед взором белые мухи и уколы тысяч ледяных игл, впивавшихся изнутри прямо в лоб.