— Неужели вирус выкосил всех? — нахмурилась я.

— Сейчас мы оставили только пять бункеров, потому что в них безопаснее, чем снаружи. У нас есть связь с Чанну-Миан и Нова Параисо. В этих двух северных провинциях ещё теплятся очаги сопротивления на поверхности. Просто потому, что они не так заселены, как Сонора. Что дальше на юг и на запад, я не знаю, но судя по тишине в радиоэфире – там поверхность вымерла. Включая Олиналу, до которой мои люди уже не добираются. Слишком далеко и опасно… Мы больше не можем позволить себе спасать всех подряд. Квота исчерпана.

Протянутые отсюда за многие километры подземные кабели связывали штаб с десятками вышек сотовой связи, переоборудованными под ретрансляторы частот «Фуэрцы дель Камбио». Альберт давно готовил восстание, продумывал его до мелочей и даже довольно успешно его начал, но теперь был зажат в центре собственной паутины. Загнан в угол собственноручно выпущенным на свободу демоном…

— Контролируемый зомби-вирус всегда был мечтой человека, — сказал Альберт. — Такой вирус, который можно было бы использовать против своих врагов. Но никогда заразу не удавалось удерживать под контролем. Она всегда пожирала своих создателей – можно вспомнить искусственные вирусные эпидемии конца прошлого века, когда американцы в который уже раз пытались вытравить евразийцев, а в итоге погубили треть собственного населения. Жаль, что я, чёртов дурак, тоже попался в эту ловушку…

— И что ты думаешь теперь делать? — спросила я. — Есть план, как выиграть эту войну?

— Выиграть? — Он вонзил в меня штыки своих впалых глаз на усталом лице. — Эта война закончится только тогда, когда здесь не останется никого живого…

* * *

Мы с Альбертом разглядывали огромную карту региона. Северная сторона пестрила покрывавшими почти всю местность многочисленными синими крестиками, ещё выше торчали редкие красные флажки – всего пять штук. Тянулись в разные стороны серые пунктирные линии, огибая огромную зелёную кляксу столицы. Южнее магистрали, постепенно светлея, на сетке дорог мои глаза сами нашли точку с названием «Олинала». Хорошо знакомое место, где стоит мой дом, запустевший задолго до всех этих событий…

— Скажи, Лиза, ты считаешь меня разрушителем? — вдруг спросил Альберт.

— Да, — честно ответила я. — Ты приложил руку ко всему этому. Решил устроить революцию, но тебе показалось мало – нужно было вытащить на свет что-то страшное, чтобы явить это миру. И ты это сделал.

— Спорить не стану, всё это выглядит именно так. Вот только это должно было неминуемо случиться. Этот вирус ждал своего часа, но вырвался на свободу чуть раньше положенного срока.

— Почему ты так считаешь?

— Я не считаю, я знаю. Моя разведка хорошо работает, — туманно ответил Альберт. — Очагов распространения было три – в нашей лаборатории в Соноре, в Пилар-де-Саль, и на юго-западе, в Бока Гранде.

— Ты это серьёзно?

— Более чем, — сипло выдохнул Отеро. — Они лишь ждали отмашки, и когда случился наш «фальстарт», вскрыли заранее заготовленные сюрпризы. С первыми сообщениями о заразе. Пирос был уже обречён, как Калабуховский дом. Он должен был быть зачищен от нас, от людей. От тех, кто стал более не нужен – с нашими профсоюзами, стачками, забастовками, с семьями, которые нужно кормить… Заброс провокаторов на митинги и последующие стычки с полицией, освещение всего это в массмедиа, запугивания и убийства профсоюзных активистов – всё это в прошлом, всё это малоэффективно. Теперь мажоритарные акционеры Сектора решили сыграть по-крупному. Стереть всю планету и заселить по новой более неприхотливой рабсилой – вот это настоящий размах.

— И ты им помог – волей или неволей, — нахмурилась я.

— Какая разница, чей камень обрушит лавину? Мой, твой или доктора Адлер…

— Так ты знаешь про неё?

— Конечно знаю, — хмыкнул он. — Мне показались, скажем так, неубедительными результаты твоей работы, поэтому пришлось навестить эту чудесную лабораторию ещё раз. Адлер и её аспирант были там – ждали эвакуации, которая так и не случилась. У нас с Катрин был долгий и обстоятельный разговор, она рассказала мне много интересного. И, признаться, частично сняла с меня груз совести… Да, я тоже разрушитель, но я – разрушитель поневоле. Я свалял дурака и наступил в расставленные силки. Но ведь есть и другой род разрушителей…

— Это каких же?

— Идейных. Нет разрушителя, более преданного идее, чем тот, кто приложил руку к разрушению собственного дома… Есть поумнее – вроде Катрин Адлер. А есть и попроще… Как думаешь, кого прислали надзирать за тем, чтобы активы корпораций не слишком сильно пострадали? Кто должен будет взять порядок в свой железный кулак после того, как с людьми и эпидемией будет покончено?

Я пожала плечами.

— Две последние волны десанта Конфедерации – это исключительно добровольцы, — сказал Отеро. — Это даже не контрактники – просто отребье, которому выдали инструкции и оружие. И среди них подавляющее большинство – резиденты многочисленных тюрем Сектора… В древнем Риме союзные варварские племена называли федератами. Им после выслуги давали землю, пенсию и гражданство, но эти-то сюда приехали просто на сафари.

— Хочешь сказать, сюда целенаправленно свозят вооружённых зэков?

— Это те самые люди, которые методично уничтожали Каптейн. Мародёры, убийцы и торчки. А за спиной у них целые команды, которые обеляют в сетях убийц и бандитов, называя их мятежниками, навешивают ярлыки цепных псов режима на бойцов Комендатуры – а теперь вот и на наших ребят…

— Комендатура сама была насквозь прогнившей, так что в чём-то они были правы, —возразила я. — Но я не могу уследить за твоей мыслью.

— Это просто зачистка, Лиза. — Альберт снисходительно улыбнулся и сцепил руки. — Сначала – полностью зачистить Междуморье Пироса от людей, благо с такой эпидемией это будет втрое легче. Потом бесчисленную шваль со всего Сектора взять на короткий поводок и прикормом поставить себе на службу. Особо буйных пустить в расход, а остальных оставить для «поддержания порядка».

Генерал-губернатор изобразил в воздухе кавычки.

— Это какое-то дикое средневековье, — пробормотала я. — Кому нужна будет выморочная земля? Здесь же камня на камне не осталось…

— Заводы целы, производства нужно лишь перезапустить. Дальше наши друзья-бизнесмены завезут сотни тысяч люмпенов с Каптейна и Земли, из стран четвёртого мира, поставят их в рабские условия под пяту преданных надзирателей и будут годами снимать жирные сливки. И все довольны. Народ при деле, а жители Земли и Каптейна даже спасибо скажут за то, что их миры стали чуточку чище…

— Где ты всего этого набрался? — недоумевала я.

— Я же говорил – разведка у меня хлеба зря не ест, — устало усмехнулся он. — Так работает капитал, который более ничто не сдерживает… Кстати, ты знаешь, чем отличается идейный разрушитель от любого другого?

Я отрицательно помотала головой.

— Идейному разрушителю, уничтожившему свой дом или убившему своих, не нужно платить. Он будет рыскать по миру и сжигать всё, до чего дотянется – только ради того, чтобы его самого не так жгло изнутри проклятие братоубийцы. Чтобы не так давила на шею гиря собственного предательства. Он будет творить зло с неистовым рвением. Ему лишь нужно указать направление. Так было всегда. Примеров история хранит множество – а уж земная Россия насмотрелась на них сполна. Белогвардейцы, бандеровцы, погромовцы, так называемые «русские либералы»… Есть примеры и посвежее – послевоенный американский Демсоюз, каптейнские «разноцветные»…

— Я догадываюсь, что ты хочешь мне сказать, Альберт, — заметила я и встретилась с ним взглядом – он смотрел на меня сверху вниз, и в глазах его робким отсветом тлела какая-то странная надежда. — Признайся, ты хочешь, чтобы я тебя простила? Ждёшь искупления? Не будет его, я не в силах простить тебе твои ошибки. Не по Сеньке шапка…

— Грехи, Лиза. Прощают грехи, а ошибки исправляют.

— Тем более. Такие ошибки просто невозможно исправить.