— Что же это такое, — горестно протянула Изабелла. — Мой бедный-бедный муж… Он так переживает за неё, места себе не находит. Он ведь думал, что его сын продолжит семейные традиции, но Игнасио служба оказалась совсем неинтересна. Софи стала лучиком света в тёмном царстве, но вот ведь как получилось…

— У всех своя правда, — ответила я, не зная, что сказать.

Посидела немного, набираясь смелости, затем наконец собралась с духом, встала из-за стола, тихо открыла дверь на террасу и вышла в прохладный поздний вечер.

Генерал стоял ко мне спиной, взирая вниз, на расстилавшийся под террасой склон холма. Чуть дальше суша обрывалась отвесной скалой, разверзая бескрайнюю водную гладь, усыпанную бледными лунными бликами. На горизонте, прикрывая собой море, недвижимо стояли огромные сизые стены кучевых облаков.

Я подошла к генералу и встала рядом, глядя на далёкую мерцающую поверхность воды. Я готова была взять на себя всё. Готова была к тому, что он прогонит меня, накричит или даже ударит – мне даже хотелось этого, ведь каждый его удар по мне или злое слово не достигнут Софи, обойдут её стороной. Однако генерал молча стоял, словно не замечая меня – вторые сутки он носил в себе эту горечь, с которой никак не мог смириться.

— В ваших словах есть доля правды, — сказала я. — Она действительно ушла ради меня, так что это я во всём виновата. И я…

— Я столько сил положил… — Северино Толедо тяжело вздохнул. — Я не знаю, кто ты, и знать не хочу. Я лишь хочу быть уверенным, что с моей дочерью всё будет хорошо. Но я не могу быть в этом уверен.

— Но и жизнь за неё вы прожить не сможете. А если сможете – то это будет уже не её жизнь…

— Они совершают ошибки, — горестно прорычал он. — У них нет того опыта, что есть у старших. Мы даём его, преподносим на блюдечке с голубой каёмочкой, но они отказываются его перенимать, выбрасывают на помойку!

— А что может быть доходчивее собственного опыта?

— Я не знаю…

Офицер отпил из бокала, поставил его на парапет и понурил голову. Я не могла найти правильных слов, они все казались мне неподходящими.

— Знаете, — наконец сказала я. — У меня не осталось ничего и никого, кроме неё. И я принимаю её такой, какая она есть, потому что другой Софии у меня не будет. И у вас тоже не будет. И отца у неё не будет другого, кроме вас. Так почему бы не принять её, не пытаться переделать?

Он взглянул на меня потухшим взором, а потом вновь уставился вдаль и сказал:

— И ей, и тебе нужен мужчина, потому что без мужчины женщина перестаёт дарить жизнь. Перестаёт выполнять своё высшее предназначение.

— Я не испытываю иллюзий, — призналась я – в первую очередь самой себе. — Наверное, нас с ней несколько занесло, но это дружба, и не более того. У дружбы вообще много общего с любовью… В моей жизни был человек, которого я искренне любила, но он погиб у меня на глазах. И в тяжёлый час мне отчаянно нужна была помощь, но никто кроме Софи не смог мне помочь. Поэтому я благодарна – так, как могу…

Мне нечего было добавить. Подождав с полминуты, я развернулась и открыла дверь, чтобы вернуться в дом. На пороге террасы я услышала:

— Береги её.

— Я сделаю всё, что от меня зависит, — пообещала я и тихо вошла в помещение, прикрыв за собой дверь.

Изабелла шумела водой на кухне. Несостоявшийся ужин подошёл к концу. Мне не хотелось бродить по дому в поисках Софи, поэтому я решила выйти на улицу и подождать на свежем воздухе. Задумчиво уставившись в брусчатку, я отмеряла шаги возле белого кабриолета, а луна кидала на землю свой мертвенный свет, вытягивая и размазывая по асфальту мою худенькую тень…

Я не знала, сколько прошло времени, но наконец замок щёлкнул, входная дверь открылась, и на пороге появились Изабелла с дочерью. Обнявшись, они тихо расстались, и Софи направилась в мою сторону. Сделав несколько шагов ей навстречу, я стиснула и прижала её покрепче к себе, она зарылась лицом в мои волосы.

— Софи, твой отец – хороший человек, — сказала я, поглаживая её по спине. — Он всё понимает правильно.

— Я очень на это надеюсь.

— Едем домой? — предложила я.

— Поехали, — согласилась Софи, отстраняясь от меня. — Нам предстоит много работы.

— Какой ещё работы? Неужели мы не домой?

Софи обогнула кабриолет, открыла дверь и прыгнула за руль. Сунув руку в вырез кофточки, вынула уже знакомый пурпурный компакт-кристалл на цепочке.

— Я вытащила расшифрованные данные, — объявила она. — Теперь надо разобраться, что там такое, и как мы сможем это использовать.

Я была восхищена тем, как ловко Софи успела в очередной раз влезть в папин компьютер, чтобы получить информацию. Открытым оставался лишь вопрос о том, была её реакция на слова отца за ужином искренней, или же хорошо продуманным представлением, однако я не стала спрашивать. Я была уверена, что переживала она всей душой, но при этом не забыла о важном деле…

Через несколько минут после отъезда, когда машина неторопливо катилась по петляющей дороге, раздался звонок. Софи включила громкую связь.

— Ну, как прошло? — вопросил бодрый голос Игнасио. — Отец вас не побил?

— Бывало и хуже, — выпалила Софи. — А ты, предатель, мог бы и появиться.

— Нет, не мог бы, — возразил Игнасио, на фоне его голоса слышались какие-то крики и шум. — Он не хочет меня больше видеть, о чём прямо и сказал. И вообще, мне есть чем заняться вместо того, чтобы снова выслушивать нотации… Кстати, девоньки, приезжайте в парк, тут весело!

На заднем плане играла музыка, кто-то истошно визжал.

— Опять всю округу перебудить решили? — поинтересовалась Софи.

— Не всю, а только ту, что без хорошей звукоизоляции… Ну так что, приедете?

— Мы подумаем, — сказала Софи и сбросила звонок, повернулась ко мне и спросила: – Отвезти тебя на шоу прыгунов? Я бы тоже пошла, но мне нужно немного поработать.

— Хочешь сплавить меня, чтобы я не лезла под локоть?

— Да, — немного помедлив, ответила Софи. — Мне нужно будет сосредоточиться, а тебе не помешает развеяться.

— Хорошо, — согласилась я. — Вези меня туда…

* * *

Ночной городок встретил нас буйством огней, в чернеющем небе сверкали лучи прожекторов, острые суетливые линии лазеров и рой крошечных беспилотников с подсветкой устраивали яркое светопреставление, огни всех цветов радуги складывались в причудливые извилистые узоры.

Задрав голову, я завороженно смотрела, как в тёмно-синей вышине яркий вращающийся лингам плавно трансформировался в двух сражающихся воинов. Вот они слились воедино – и образовали парящего в небе величественного орла. Несколько взмахов широкими крыльями – и орёл стал пикировать, превращаясь в стремительную ракету. Откуда-то сбоку вынырнула разноцветная планета, вокруг которой сквозь пространство понёсся космолёт, перевоплощаясь в человекоподобную фигуру. Силуэт воедино слился с планетой, и в воздухе возникло многорукое божество в позе лотоса…

Двигаясь по оживлённым ночным улицам мимо шумных компаний, манящих огней многочисленных прилавков, трещащих моторикш, несущихся невесть куда легковушек и автобусов, я уже слышала приближение громыхающих басов вычурной электронной мелодии. Впереди и чуть левее показались высоченные каменные эвкалипты, белоснежные стволы которых освещались разноцветными пульсирующими вспышками. Мелькали сотни и сотни движущихся людских силуэтов – вечеринка была в самом разгаре.

Софи остановила машину, приобняла меня за шею и прокричала в самое ухо, стараясь перебить раскатистую ритмичную музыку:

— Не теряй голову, побереги себя и постарайся на дискотеке надолго не задерживаться! Будь с Игнасио, а я к вам чуть позже присоединюсь! Ладно?!

Кивнув, я и выпрыгнула из машины. Кабриолет развернулся прямо посреди проезжей части, набрал скорость и скрылся за изгибом дороги.

Размер парка определить было невозможно, я находилась на самой его окраине, но уже отсюда, среди деревьев мне была видна огромная светящаяся конструкция, со стороны которой, отражаясь от деревянных стволов и стен домов, текли завораживающие прогрессии. Первичный шок от светошумовой атаки прошёл, и я постепенно привыкала к гулкой вибрации в теле.