Здание оборвалось последней монументальной колонной, и справа на меня уставился алеющий глаз заходящего солнца, а напротив него в небе отчётливо вырисовывался сапфировый диск одной из местных лун – то ли Айяса, то ли Араса. Я всё время путала их названия, для меня они звучали чересчур одинаково. Каждый из этих спутников, впрочем, мог дать Арденуму фору в яркости – их орбиты были намного короче, и они были гораздо ближе к Циконии.
Поворот дорожки – и мимо поплыли кусты. Спуск с холма – и уходящая Глизе спряталась за здание пансионата, белой громадой возвышавшееся позади меня. Впереди, между деревьями мелькнула серая каменная беседка. Рядом с нею, на скамье под открытым безоблачным небом сидел человек и неотрывно глядел на синюю дугу вздыбленного океана. Беседка была пуста. Я приблизилась, Аллен в вечерней полутьме услышал мои кошачьи шаги и обернулся.
— Вы всё-таки решились прийти, — с улыбкой то ли сообщил, то ли спросил он, сдвигаясь и освобождая мне место на лавочке. — Вы одна из немногих, кто согласился на уединённую встречу вне пансионата, зная о том факте, что я не человек.
Судя по внешнему виду, красивый мужчина средних лет был старше меня раза в два, и тем не менее обращался ко мне на «вы». Мне хотелось подловить его, спровоцировать, поэтому я решила неизменно «тыкать». Рано или поздно самый интеллигентный человек указал бы мне на моё невежество.
— Честно сказать, мною двигало скорее любопытство, нежели что-то другое, — усмехнулась я. — По-моему, ты морочишь мне голову, Аллен, и никакой ты не андроид.
— Сегодня редкий день, — сказал он, пропустив мои слова мимо ушей. — В двадцать часов и сорок семь минут прямо над нами произойдёт сизи͐гия Айяса и Араса. Сегодня это событие накладывается на двойное полнолуние.
— Си… Чего? — Я в недоумении вскинула бровь, усаживаясь на деревянную скамью на некотором расстоянии от него.
— Сизи͐гия. Парад лун, — пояснил андроид.
— Я всегда путаю эти луны. Какая из них Айяс?
— Та, что побольше – это Айяс. Вот она, перед вами. Та, что поменьше и поярче – это Арас… Взгляните вниз, на воду.
Я поднялась со скамьи и подошла к каменным перилам площадки. Подо мной раскинулся вольный и необъятный океан, но что-то в нём изменилось – я не сразу поняла, что. А потом вдруг стало ясно – вода уходила, обнажая бордово-зелёное дно прямо под скалой. А чуть впереди, под синей толщей маячили какие-то блики и огоньки, суетились и петляли в глубине, проявляясь в постепенно сгущавшемся вечернем мраке.
Глизе уходила на другую сторону Циконии, оставляя нам с Алленом тёмно-синюю бесконечность – далёкий горизонт таял, воедино сшивая водную гладь с небосводом. Понять теперь, где вода, а где воздух, можно было лишь по продолговатому пятну круизного лайнера на подводных крыльях, шедшего мимо архипелага вдоль своего фарватера. Белоснежная махина парила над водой, словно ножом рассекая пилонами набегающие косые волны. Этот корабль следовал мимо, но я неоднократно наблюдала, как к причалу на той стороне острова подходили эти изящные машины – округлые, словно рыбы, – а из чрева их, будто разноцветные икринки, высыпа͐ли постояльцы с увесистыми чемоданами. Другие же люди, пресыщенные самым дорогим в мире отдыхом, поднимались на борт и отправлялись в путь.
Трансфер туристов был налажен и работал, словно чёткий и точный механизм. Люди приезжали на курорт и уезжали, чтобы в космопорту в паре сотен километров отсюда сесть на межпланетный корабль и отбыть домой, увозя с собой частичку этого мира – обласканное водою тело, отдохнувший от всех тревог разум и память о мягком океанском воздухе…
Аллен бесшумно возник рядом со мной и облокотился на перила. Глядя вниз – туда, где наполненная тусклыми мечущимися огоньками вода стремительно бежала прочь от скал, он произнёс:
— Когда-то давно, в тринадцатом веке, в ходе монголо-татарского нашествия на Русь один предатель указал врагу дорогу на город Китеж, что стоял на территории нынешнего Содружества, на Земле. Захватчики осадили город, но никто из защитников не вышел им навстречу – вместо этого они заперлись в многочисленных церквях города и взмолились о спасении…
Айяс по дуге неторопливо опускался вниз. Он становился всё ярче, сапфировое блюдце постепенно наливалось пурпуром, будто ватный диск пропитывался концентрированным раствором краски, а Аллен продолжал:
— На глазах у изумлённых воинов, приготовившихся было к штурму, город стал уходить под воду. Все дома, конюшни, церкви одна за другой скрывались в пучине вырастающего озера, и когда исчез крест на куполе собора, всё было кончено. Озеро Светлояр выросло на этом месте.
— Очень красивая легенда, — прошептала я, представляя себе ушедший под воду деревянный город.
На линии горизонта – там, где пару минут назад пробежал круизный лайнер, уже брезжило смазанное красноватое пятно – навстречу Айясу выходил его брат Арас.
— Многие с тех пор рассказывали о том, что видели пропавший Китеж, — сказал андроид. — Многие говорили, что тихими рассветами можно услышать колокольный перезвон и людское пение, что раздаются из-под водной толщи. Кое-кому, говорят, довелось в нём побывать, но, чтобы попасть в этот город, нужно быть чистыми душой и сердцем… А вы хотели бы там побывать?
— Это не про меня, — пробормотала я. — Я внутри черна, как смоль.
Видение города перед глазами истаивало, растворялось, а из-за океанского окоёма тем временем выскочила и поползла вверх небольшая пунцовая монета, оставляя блиставшую дорожку света на воде. Океан стремительно уходил – под нами теперь искрились огоньками неведомых рыб и кораллов десятки метров дна. Неосторожные живцы и мальки, не успевшие уплыть на глубину, отчаянно барахтались на разноцветном песке, огоньки подскакивали и опадали, трепыхались в тщетных поисках сбежавшей воды…
— Вы в этом уверены? — спросил Аллен. — Дело в том, что некоторые минералы обладают плеохроизмом. Они способны менять окрас в зависимости от того, под каким углом на них падает свет. Это очень похоже на то, как ведёт себя человеческая душа – она по-разному реагирует на разные входящие сигналы. Становится черствее, если её ранить. Открывается нежностью, если её приласкать…
Внизу всё постепенно замирало, искорки застывали и тускнели среди оцепеневших в ожидании прилива кораллов – какое-то время им предстояло прожить на суше, в чуждой для них среде, чтобы потом встретить прилив и с новыми силами перезапустить броуновское движение морской жизни. Горизонт тем временем всё сильнее изгибался, словно огромная линза – дуэт сходящихся навстречу лун вспучивал безбрежный океан, оттаскивая его от берегов, вытягивая его наружу, прочь с этой планеты, по водам его наводя на нас два световых меча – один алый, другой аметистовый.
Издалека казалось, будто на горизонте застыл девятый вал, готовый обрушиться на беседку, на пансионат, на весь наш остров со всей своей нечеловеческой мощью. Где-то там, далеко за горизонтом, под воду уходили целые острова, архипелаги скрывались в толще вместе со всеми своими обитателями и растениями, которые за миллионы лет приспособились к такому порядку вещей. Морская и наземная жизнь менялись местами, чтобы почувствовать, каково это – находиться не в своей тарелке.
— Теперь я понимаю, почему все здесь живут на высоких скалах, — завороженно произнесла я.
— Да, здесь, наверху мы в безопасности, — сказал Аллен. — Даже во время приливов вода никогда не достигает территории пансионата – только роботизированный причал снимается с места и занимает новую позицию, обеспечивая бесперебойное судоходство.
Я вдруг вспомнила о том, что буквально через несколько часов за мной должен будет приехать Марк. Неужели мне придётся покинуть это райское место и снова вернуться в привычное жизненное русло перекати-поля?
— Я бы хотела остаться тут навсегда, — дрогнувшим голосом произнесла я. — Любоваться этим небом, морской жизнью… Видеть эту красоту вечных вод.
— Поверьте мне, Элизабет, вы бы не хотели, — возразил андроид и встретил мой непонимающий взгляд. — Здесь слишком хорошо для того, чтобы ваша чёрная душа нашла тут покой. Сейчас вашим граням нужен другой угол падения света.
