«Шниттер» повис на ремне, я подошла к стене и аккуратно сняла оружие. Взялась за ручку и потянула, обнажая острый, как бритва, клинок. Сверкнула сталь – идеально вычищенная, отточенная до толщины человеческого волоса. Оружие было увесистым, внушало уверенность и убеждённость – обладая такой вещью, любой человек станет хозяином положения.

Женщина тем временем, уже одетая, поглаживала мужчину по руке и что-то ему шептала.

— Ты чего там копаешься?! — Я нацелила на неё ствол.

— Ему нужна помощь, он же истечёт кровью!

Под побледневшим мужчиной по тёмному дереву паркета расплывалась небольшая лужица крови. Ладно, пусть хотя бы перетянет его…

— Перевязывай его, быстро, — приказала я. — У тебя одна минута. С остальным прачка поможет.

Клэр наскоро сделала повязку из подвернувшихся тряпок, мы покинули помещение и спустились вниз по лестнице. При виде лежащих охранников женщина пискнула и зажала рот руками, а я тем временем оценивала варианты дальнейших действий. Пешком мы далеко не уйдём. Машина, которая стояла во дворе, была слишком приметной – опять же, я не знала местных дорог, а на слитую у Такасимы карту полагаться можно было лишь отчасти – она вполне могла устареть в деталях, а ведь именно детали губят любой, самый хороший план. Значит, всё-таки пешком. Через подлесок, мимо болота, в чащу, подальше от цивилизации. Возможно, придётся перейти реку вброд…

Справа от входной двери, за спуском в подвал показалась неприметная дверь в гараж. Выйдем через него – покидать дом через парадный выход казалось мне плохой идеей. Схватив пленницу за запястье – она и не думала сопротивляться, послушно следуя за мной, как овечка, – я устремилась к двери, ударом ноги распахнула её, втолкнула Клэр внутрь и вошла следом.

Посреди гаража стоял гравицикл. Глянцево-чёрная машина сверкала полированным металлом, хромированные вставки были вычищены до блеска. Эту машину вылизывали, ею любовались, она была полноправным членом семьи, и, скорее всего, очень редко покидала гараж. Я не сомневалась в том, что она была второй женщиной того типа наверху – и вставал вопрос, какая из них была более любимой. Кажется, сама судьба преподнесла мне этот подарок…

— Где ключи от ховербайка? — спросила я.

— Сейчас… Минутку, должны быть здесь… — Женщина открыла крошечный шкафчик в стене, достала оттуда бесконтактный брелок и протянула его мне.

Я осторожно взобралась на летающую машину и оценивающе оглядела органы управления. Ощущения были великолепные – я чувствовала себя наездницей, готовой обуздать дикое ретивое чудовище. И я жаждала его обуздать.

— На нём есть устройство слежения?

— Нет, насколько мне известно.

— А в твоей голове? — Зачехлённой катаной я коснулась её лба.

— Нет, — заметно вздрогнув, ответила она. — Я предпочитаю приватность безопасности.

Я завела машину – она взрыкнула стартером, ухнула стабилизатором напряжения и повисла в десятке сантиметров от бетонного пола. Клэр стояла, прижав руки к груди, и ждала, с опаской поглядывая на «Шниттер», болтавшийся у меня подмышкой. Спрыгнув с ховербайка, я подскочила к подъёмным воротам и хлопнула по кнопке открытия. Механизм зажужжал, створ пополз вверх, я аккуратно высунулась из-за угла и оглядела двор. Ничего не изменилось – два тела лежали у ворот. Одно внутри, другое – снаружи. Во дворе больше никого не было.

Приметив на одном из верстаков скрученный буксировочный трос, я стянула худые руки пленницы за спиной и помогла ей взобраться на ховербайк. Оседлала железного коня сама, накрепко примотала этот же трос к своей пояснице и осторожно вывела машину наружу.

Над головой собирались тёмные тучи. Гравицикл медленно поднимался над двором, окружающие постройки вставали посреди зелёного покрывала густой растительности, а слева, по разбитой просёлочной дороге с выключенными фарами приближались две полицейские машины. Надо отдать им должное – среагировали быстро.

Задержав дыхание, изо всех сил стараясь не делать резких движений, я развернула гравицикл и повела его в сторону от дороги, над двускатной крышей особняка, над гостевым домиком, почти касаясь ногами верхушек деревьев. В лицо бил холодный порывистый ветер, крупные капли уже постукивали по макушке, а позади, прижимаясь к моей спине, дрожала пленница.

Я уже знала, куда лететь. Я больше не боялась призраков прошлого – у нас с ними теперь появился собеседник, который ответит на все наши вопросы…

* * *

Густой дикий лес резко оборвался, споткнувшись о высокую стену, за которой в поросшем бурьяном поле темнели несколько зданий. Огороженная забором территория интерната была похожа на тюрьму – серой безнадёжностью она выделялась на тёмно-зелёном полотне чащи. Прямоугольник лесопилки справа, за ним – продолговатый приземистый склад, а слева, поближе к выезду, возвышалось здание администрации. Прямо подо мной раскинулась столовая, чуть впереди торчал из земли корпус для мальчишек, а двухэтажный лазарет будто сжался, съёжился рядом с логовом смерти – корпусом для девочек.

Чёрные провалы окон вперили в меня пустые взгляды своих глазниц, пока гравицикл, ровно гудя антигравами, описывал круг над мёртвой землёй. Дождь барабанил по ветровому обтекателю машины, а две его наездницы уже вымокли до нитки и промёрзли до костей.

Ховербайк нужно было спрятать. Посадив машину в кусты за корпусом, я кое-как закидала его ветвями ободранных кустов, под проливным дождём мы обогнули здание и поднялись на крыльцо. Словно на поводке, я вела связанную Клэр за собой. Пальцы судорожно сжимали трос – всё крепче и крепче по мере того, как приближался чёрный зёв входной двери.

Перед самым входом я застыла. А если они там? Вдруг они всё ещё лежат по бокам прохода, укрытые некогда белоснежными, но ныне потемневшими от времени простынями, источая трупный смрад? Их и не думали хоронить, их просто бросили там разлагаться…

Затравленно оглядевшись и стараясь не выказывать страха, я дёрнула за трос и приказала:

— Ты первая. Пошла.

Пленница послушно заковыляла к тёмной глотке входа и через секунду скрылась в здании. Когда безвольно болтавшийся трос в моей руке натянулся, я вошла следом за ней. Внутри было темно, а коридор пуст – никаких тел. Пахло лишь пылью и застывшим временем – как всегда пахнет в покинутых людьми местах. Облегчённо выдохнув, я направилась в дальний конец коридора, к своей старой комнате, увлекая Клэр за собой.

Внутри всё осталось как было – за исключением запаха застарелой бетонной пыли и голых матрасов, с которых были сняты простыни. На дальней тумбочке лежал одинокий деревянный гребень, а справа, на моей – книга «Принц и нищий», которую я так и не успела дочитать до конца. Корешок истлел, страницы пожелтели и набухли от влаги, слиплись, превратившись во влажные бугристые комья.

Повисла пауза. Застывшая в слепке времени комната глотала моё прерывистое дыхание, гулкую тишину нарушал шелестящий за окном дождь. Блеклый рассеянный свет проникал сквозь запылённое стекло, словно через траурную вуаль, и оседал на полу.

— Вот мы и пришли, — едва слышно пробормотала я.

— Что мы здесь делаем? — спросила бухгалтерша, своим голосом вырывая меня из лап оцепенения.

Жестом указав на мою кровать, я предложила ей сесть. Она опустилась на матрас и снова спросила:

— Зачем мы здесь? Что вы собираетесь делать?

— Ты знаешь, что случилось в этом интернате? — ответила я вопросом на вопрос, присев напротив, на кровати Веры.

Скинула рюкзак, сняла обвесы и положила «Шниттер» с катаной рядом с собой.

— Если я буду говорить, они придут за мной, — с какой-то твёрдой уверенностью в голосе сказала она.

— За тобой уже пришла я. Кто бы они ни были, им придётся встать в очередь.

— Вы можете ослабить верёвки? — робко спросила она. — У меня руки затекли.

Не говоря ни слова, я с лязгом вытащила из ножен катану, вплотную приблизилась к Клэр и одним движением рассекла трос. Обрезки каната с глухим стуком упали на пол. Женщина несколько секунд потирала запястья, не спуская нервного взгляда с холодного оружия, и наконец сказала: