— Я указала назначения для Вашей жены. На рецептурном листе все расписано. Думаю, что нужно будет сдать еще несколько анализов на совместимость в паре, на инфекции, на зеркало гормонов — Вам и Вашей супруге. Следить внимательнее за циклом, не забывать о регулярных посещениях врача, проводить профилактические меры. Половые отношения не противопоказаны. Наслаждайтесь семейной жизнью. Все будет хорошо! — смотрит стерва на меня, а на последнем пожелании еще и скалит до жути ровные и белоснежные зубы.

Они люминесцируют или я галлюцинирую? Я тяжело больна? Ее отбеленные зубы ищут стробоскоп? А мы с мужем находимся на задрипанной дискотеке? Дать бы этой стерве по губам и стереть с лица глупую ухмылку. Я стискиваю руки в кулаки и ими же проглаживаю стрелки на узких брючках:

«Удавлю, удавлю, мерзавку…».

— Спасибо! — Ярослав возвращает ей приветливую улыбку и задает последний, я надеюсь, на сейчас вопрос. — Первичное бесплодие…

— Не приговор! — грубо перебивает мужа. — Сегодня — тем более! Не приговор — я еще раз это повторяю. К тому же, есть альтернативные варианты завести ребенка, — вворачивает свое рационализаторское предложение.

«Закрой рот!» — приказываю этой твари взглядом — «Иначе я его тебе пальцами сожму!».

— Что Вы имеете в виду? — муж устанавливает согнутые в локтях руки на своих широко расставленных коленях, подпирает сцепкой из живой и искусственной пятерни свой подбородок и прислушивается к бесполезным советам блядского врача.

Еще раз прокручиваю в голове угрозу, повторяю мантру, отдаю безмолвный приказ:

«Заткнись же, сука! Удавлю! Помни, стерва… Я ТЕБЕ ПЛАЧУ!».

— Нам пора, — прикасаюсь к мужскому плечу.

— Даш? — Ярослав обращает свое задумчивое лицо ко мне. — Погоди…

— Обсудим в следующий раз? Вы не возражаете? — врачиха предлагает. — У меня закончился слишком длинный рабочий день. Я хотела бы отправиться домой к своей семье.

Похоже, докторша пришла в себя и вспомнила про не до конца освоенный гонорар? Вот и отлично! А я, как тот беременный слон на ее медицинской одежде, этим всем довольна!

Дрянь, дрянь, дрянь! Знаю ведь, что женщинам нельзя доверять. Все время нужно контролировать процесс и следить за тем, чтобы некоторые сильно жаждущие и ратующие за правду не влезли со своим «самоваром» к «божьим одуванчикам» в супружескую постель.

Муж поднимается, спокойно выпрямляется, с высоты своего роста смотрит на меня и ласково улыбается:

— Едем, кумпарсита, домой? Отпустим твоего врача. Извините нас, — обращается к ней.

Ура, наверное! Можно выдыхать? Я положительно киваю и ему подмигиваю — уже, по-видимому, флиртую и разгоняю нашу длинную прелюдию, которая закончится на втором этаже нашего дома, вгоняющего в бешенство мою семью, особенно отца. Хотя, честно говоря, мать Ярослава, моя любимая свекровь, тоже не в восторге от того, где мы квартируем вместе с маслкар. Талдычат предки в унисон, но на несколько мужских и женских голосов:

«У вас же семья, а в скором времени появятся детишки. Детишки, детки, детвора… Дети, так нельзя!».

— Дарья Алексеевна, я хотела бы Вам кое-что сказать наедине, — врач останавливает исключительно меня.

Мало денег? Бюджет непозволительно растратила? Слишком много кликов, мало переходов, выхлоп нулевой, а Ярослав своим полноводным потоком вопросов истратил весь лимит на день? Ставки слишком высоки, и бабенка просит больше? Нехотя поворачиваюсь и выпускаю руку мужа.

— То есть? — прищуриваюсь и шиплю.

— Даша, я подожду тебя в коридоре, — Ярослав, похоже, сам того не понимая, выручает меня. Он берет мой снятый с плеч пиджак, маленькую сумочку и спокойно направляется к двери.

Мы молча ждем, пока за ним она закроется. Плотнее и еще плотнее — без просветов и щелей! Тихий стук полотна и клацающий щелчок замка являются «симптомами» того, что мы с ней, наконец-то остались наедине. Я отмираю и тут же занимаю угрожающую стойку. Я буду нападать и защищаться. Готова биться с ней не на жизнь, а насмерть. У нее не выйдет влезть в мою семью своими альтернативными методами репродуктивного процесса. Я не верю ни в усыновление, ни в суррогатный бизнес, ни в долбаную психотерапию, согласно которой «бесплодие — психосоматическая проблема, закономерная реакция на травмирующее женскую составляющую событие», ни в иглоукалывание, ни в йони-массаж, ни в тантрический или задуренный какой-нибудь иной религией, щадящей женскую вагину, секс. Сейчас я верю, как бы пошло это ни звучало, лишь в эрегированный мужской надежный член, которым Ярослав от всей души потыкает в меня. Полный доступ предоставлю, раскрыв призывно ноги, демонстрируя нутро — «Бери!».

— Что Вам надо? — скриплю зубами, наступаю и угрожающе рычу.

С глубоким вздохом женщина открывает верхний ящик своего стола и вытягивает ту самую пачку шелестящих бабок, которой час назад я щедро одарила ее возможное молчание.

— Забирайте! — сипит сквозь зубы.

— Не возьму! — скрещиваю руки на груди, отставляю зад и вскидываю дергающийся от периодически накатывающего эмоционального прихода острый подбородок.

— Вам точно пригодятся, когда будете покупать любовь, внимание, порядочность мужчины, которому врете, не моргая. Вы дышите и выдаете чес, которым по-королевски наслаждаетесь… Стремитесь к идеалу и непогрешимости, Дарья Алексеевна? Трудности — это не про вас?

Ах ты ж… Блядь!

— Осторожнее! Выбирайте выражения и сдерживайте тон. Вы не имеете права… Я не вру! Не вру! Не вру! — плюю словами ей в лицо.

Недоговариваю! Такая формулировка меня вполне устраивает. Я недоговариваю Ярославу, потому что стыжусь рассказать о том, как я глупо — однозначно глупо — поступила несколько лет назад. Я уничтожила нежеланного, но неповинного в своем зачатии, ребенка в свои лихие восемнадцать лет. В том возрасте, когда мой Ярослав смело стал отцом и женился на недавно ставшей мамой во второй раз счастливой, безусловно, но почему-то постоянно плачущей Виктории.

— Не имею! Вы совершенно правы, но, — она отходит от стола и упирается ягодицами в подоконник, — не приходите больше ко мне. Как пациентка Вы мне не интересны. У Вас первичное бесплодие — подтвержденный факт, Даша, но не у него, — кивает и указывает мне на дверь, за которой меня ожидает Ярослав. — Вам нужно, как можно быстрее, решить этот вопрос. Повторяю в сотый раз, Вы теряете драгоценное время. Лечение даст свои плоды, но позже. Возможно…

— Никогда? — хриплю, сильно сдерживая полный голос.

— Поговорите с ним, — она швыряет сверху денежного свертка блестящий, переливающийся яркими красками, глянцевый буклет. — Здесь представлен список детских домов, возможные варианты усыновлений, вплоть до предварительной опеки, так называемого спонсорства…

— Спонсорства? — лепечу за ней. — Как для животных?

— Не передергивайте и не глупите. Я разговариваю с Вами, как с обыкновенной женщиной, попавшей в неприятную ситуацию, но больше не являющуюся моей пациенткой. Довольно! Я люблю свою работу, а Вы опошляете своими действиями профессию врача.

— Дома для содержания брошенных детей? Сиротские, что ли? — на автомате чушь вещаю. — Щенки, бьющиеся за горшок и миску с кашей… НИКОГДА!

Б/у или секонд-хэнд для нищих?

— Здесь, — кивком указывает на буклет, — собрана первичная информация о процедуре и даны контакты кураторов. Почитайте, выберите, свяжитесь и договоритесь о встрече. Попробуйте! Возможно, это то, что нужно! Есть и груднички, и повзрослевшие ребята… Дети — это дети, среднестатистические малыши. Ваша улыбка, тепло, ласка, плюс искреннее внимание и безоговорочная любовь впоследствии — все это в совокупности стопроцентно даст великолепного, здорового, психически и физиологически, полноценного человека. Вы сделаете благое дело не только для себя, но и для него. Адреса домов малютки, детских домов есть на развороте. Любая категория — отказники в родильных домах по соглашению с горе-мамочками, детки, лишенные опеки собственных родителей. Вам нужно ознакомиться с информацией… Даша?