«Кирилл, будь аккуратен! Сытая женщина — опасная ноша! Как бы не расплескать!».

— Пап? — Кирилл обращается к отцу.

— Я с женой согласен. А ты можешь идти! Я все по нашему маршруту сказал.

— А я принял! — с подскоком разворачивается и начинает отходить от нас. — Даша?

— Угу?

— Пожелаешь мне удачи? — подмигивает и очень ярко улыбается.

— Ни пуха ни пера, пацан! — выкрикиваю громко в воздух.

— Отец? — о чем-то непонятном спрашивает прищурившегося Ярослава.

— Даш, Кирилл хотел бы знать, может ли он тебя безболезненно сейчас к черту послать или это опять накладывается на вопрос с твоим сытым пузом?

Да они перезаряжены, как я погляжу, причем оба, с одним и тем же потенциалом. Чересчур азартные мужчины! А Вика, по всей видимости, права, здесь крайне трудно сохранять спокойствие до финального клетчатого платка.

— Что это было, Ярослав? — сощурив взгляд, шиплю.

— Сопляк решил повыпендриваться перед калеченным отцом, рыбка. У Кирилла очередной заскок, а я для него такой себе образец для подражания. Мы обсуждали, что может он, — муж поднимает вверх искусственную руку и прокручивает кистью перед собой, — а что с этим агрегатом могу я. Немного разогнали мою игрушку, а на последний конкурс нам нужен был живой не слишком тяжелый экспонат. Вика не подходит, сама понимаешь. Есть большой живой живот и Андрей, который этого не разрешает!

— И ты решил…

— Тихо-тихо! Обещаю, что протестирую тебя сегодня ночью, когда, — он выставляет обе верхние конечности передо мной, — буду переносить через порог нашего дома.

Я категорически против! Это все очень замечательно и романтично, но все-таки человеческая рука — это не усовершенствованный лабораторной крысой протез.

Прогресс, как известно, не стоит на месте, технические новшества семимильными шагами продвигаются вперед, искусственный интеллект авторитарно рулит и споро обучается, а начинка бионических игрушек Ярослава с каждым месяцем получает закономерное обновление. Его искусственная рука напичкана хватами и жестами под самый поясок, успевай только за этим всем следить и наблюдать.

— Идем, пожалуй, к нам, рыбка? — муж обхватывает меня здоровой рукой, укладывает мое тело к себе на бок и, наклонившись, шепчет в щеку. — Даша, все нормально, не расстраивайся. Слышишь, кумпарсита? Улыбнись, пожалуйста. И это, однозначно, не конец света, рыбка. Ты мне лучше скажи, этот доктор посмотрел тебя? Что за сбой с твоим циклом? Скажи, ты здорова?

«Да… Да… Да-а-а-а…» — долдоню про себя, а вслух лишь головой утвердительно мотаю.

— Даш? — по тону его голоса слышу, что он ко мне прислушивается и терпеливо, но настойчиво ожидает мой ответ.

— Да-да, конечно, все в порядке, — сильно сглатываю и отвожу свой взгляд.

— Замечательно! — Ярослав быстро, но очень мягко прикладывается губами к моей макушке. — Так, иди-ка сюда, рыбка…

Он подводит меня к наблюдательному пункту, тренерскому штабу, к трибуне его команды, выставляет впереди себя и, взяв под плечи, затем немного приподняв, как маленького ребенка, проводит по всем ступенькам, пока я, ковыляя, не забираюсь под яркий парусящий от ветра навес.

— Добрый день! — улыбаюсь уже знакомым людям.

— Здравствуйте, Даша! — доброжелательно кивает старый тренер Ярослава. — Ты, молодчик, видимо, решил на борт жену поднять? Не волнуешься?

— Она не принесет беду на наше непотопляемое судно, Алексей Петрович. В этом члене своей команды я уверен на все сто, — муж тянется за нашими наушниками и своими зеркальными очками. — Даш, ты знаешь, что делать. Быстро!

Мы одновременно надеваем защиту для ушей, друг другу улыбаемся и продуваем микрофоны.

— Горовая, прием! — игриво подмигивая, Ярослав через радиосвязь обращается ко мне.

— Все слышно! — вдобавок к своему ответу оттопыриваю большой палец в весьма красноречивом жесте.

— Становись! Я сейчас, — он разворачивает меня лицом к пока еще пустому треку, а сам подходит к мониторам, по которым будет следит за гонкой.

Вот она, его работа!

Ярослав дал добро на тренерскую должность через три месяца после нашего бракосочетания. Перед этим, правда, долго, внимательно и очень осторожно советовался со мной. Мне кажется, он бы и раньше согласился с этим предложением, просто его интересовало мое мнение, как уже законной жены. Перед подписанием контракта со своей бывшей гоночной конюшней, Ярослав несколько раз приводил меня сюда. Показывал пространство, демонстрировал болиды, рассказывал про подготовку кадров, знакомил с техническим персоналом, со своими коллегами, друзьями, тренерами и их помощниками, даже пару раз предлагал посидеть на месте пилота. От последнего я отказалась наотрез!

А утром того долгожданного дня, когда муж должен был подписывать соглашение с «Хекстел-моторс», я задала вопрос, который очень сильно мучил меня.

«Ты ведь управляешь спортивной машиной, прекрасно водишь и абсолютно не лихачишь, хотя мог бы — с твоим-то опытом. Да и рука, как я погляжу, тебя за рулем совсем не беспокоит…» — я очень аккуратно начала тогда.

«Даша, к чему ты клонишь?» — Ярослав настороженно застыл возле меня.

«Ты не хотел бы вернуться в строй и занять причитающееся тебе другое место?» — задала вопрос, от которого, если честно, у меня до сих пор в жилах стынет кровь.

Как тогда я, вообще, осмелилась предложить ему такое?

«Нет!» — таков был его спокойный ответ.

В тот день, находясь рядом со своим мужем в кабинете «короля» этого спортивного бизнеса, я громко выдохнула и ярко улыбнулась после того, как Ярослав поставил свою размашистую подпись в нужном месте документа, возрождающего его, как человека причастного к сверхскоростным машинам и интеллектуальным разработкам, усовершенствующим движки этих почти летательных аппаратов. Ему необходима достойная работа, нечто значительно большее, чем место простого сторожа-охранника в нашем танцевальном клубе, выделенное по квоте, учитывающей его индивидуальную особенность…

— Ты как? — Ярослав подходит ко мне, держа в руках раскрытую книжку навороченного ультрабука.

— Волнуюсь, если честно, — ставлю ноги на перила и поднимаюсь, перегибаясь через верхний ряд, заглядываю на старт, ищу тот самый желтый флаг.

— Даша? — не отрываясь взглядом от экрана, муж невесомо проводит по моей спине своей искусственной рукой.

— Да? — готовлюсь его слушать и еще сильнее наклоняюсь над трибуной.

— Что бы ни происходило сегодня на треке, старайся сохранять спокойствие. Ты поняла меня? — поглаживая мне спину, устанавливает компьютер между нами.

— Я… — быстро поворачиваюсь к мужу и, стремительно заткнувшись, уже, по-видимому, демонстрирую то самое спокойствие и хладнокровие, о котором просит Ярослав. — Ты… Как это понимать? Что означает твое «что бы ни происходило»?

— Тшш! — глазами мне показывает успокоиться и перестать суетиться взглядом и словами. — Это соревнование, Даша. Борьба, понимаешь?

— Конечно! Я прекрасно знаю, что это такое. Что за вопросы? К чему ты ведешь?

Я ведь, и правда, ни черта понимаю.

— На треке всякое бывает, — спокойно продолжает он.

— Ярослав! — выкрикиваю и тут же зажимаю крест-накрест уложенными ладонями свой рот.

Однозначно поздно! Люди, находящиеся здесь, рядом с нами, поочередно, друг за другом оборачиваются и странно, словно на зачумленную, глазеют на меня.

— Тихо-тихо! — обхватив искусственной рукой за плечо, с усилием — я ведь почти с кровью выдираюсь, — подтаскивает к себе. — Гонки — это не только цикличное передвижение по трассе, Даша. Здесь много переменных, рыбка. Сам пилот и его болид, начинка двигателя, топливо, электроника, пит-стоп и работающие там люди, тактика, стратегия, а также колоссальная поддержка, спокойствие и вера болельщиков в свою «заявленную лошадку». У нас все есть — за это не переживай! Но…

— Ты сейчас пытаешься культурно донести мне мысль об авариях? — на него таращусь, не моргая.

— Их не будет, Дарья, — звучит, если честно, очень неубедительно, а сам он как-то неуверенно отвечает.