Сейчас любой мой ответ показался бы жалким оправданием. Меня спасло только то, что наконец закончилась регистрация и началась жеребьевка. Происходила она исключительно электронным путем, поэтому на табло постоянно вспыхивали парами фамилии. К сожалению, мы с Агеевым в ближайшем поединке не сойдемся: его фамилия появилась одной из первых, а мне назначили другого соперника. Агеев тоже внимательно отслеживал и довольно заметил:

— Все, Даш, болей не болей — без разницы. Илье прошлогодний призер достался из военного училища. Вылетит твой друг после первого же боя, так что пойдем к своим, поболеем за более достойных.

Даша сделала шаг к нему, потом повернулась ко мне и сказала:

— Я все равно буду за тебя болеть и надеяться, что тебе повезет.

— Спасибо, Даша, — сказал я уже ей в спину и даже не был уверен, что она услышала. Повернулся к Фурсовой: — Маш, тебя какая муха укусила? Тебе никто не говорил, что сплетничать нехорошо? Ты не только меня задеваешь, но и свою подругу.

— Она мне не подруга, — зло ответила Фурсова.

— Пойду я тоже к своим, — сказал Федя. — А то у вас тут внутренние разборки намечаются. Но я тоже буду болеть за тебя. Подойду после поединка, сходим куда-нибудь, хорошо?

Похоже, в мою победу он не верил. Ребята из группы тоже мрачно молчали, а тут еще подошел Богданов с паническим:

— Вот же не повезло нам с жеребьевкой. Как чувствовал. Вся надежда была на тебя, что хотя бы во второй тур пройдешь. Но первый день — бои на выбывание.

— Я выбывать не собираюсь.

— Оптимист, — он махнул рукой и пошел воодушевлять других участников нашей команды.

Глава 25

Пока ждал свою очередь, смотрел с интересом на остальные поединки. Нужно же было прикинуть средний уровень соперников. Победители обычно определялись сразу, хотя пару раз наблюдал и бои противников примерно одного уровня. Как получилось с Агеевым, например. Ему с противником даже дополнительное время пришлось дать, на котором Агееву повезло и удалось проскочить дальше. Его противник откровенно расстроился, потащился на галерею к отсеку жюри и начал качать права, но его быстро выставили. Хотя шанс добиться пересмотра был: на мой взгляд, оба участника выступили примерно одинаково.

Скоро должна была подойти моя очередь, поэтому очередной бой я смотреть не стал, отошел в раздевалку и быстро переоделся в спортивную форму, которая не сковывала движений. Вернулся я аккурат к окончанию поединка, который в этот раз был короче выделенного времени за явным преимуществом одного из соперников.

Это было правильным решением, потому что участников оказалось много, и сокращение даже на пару минут давали такую себе неплохую экономию времени. По-хорошему, следовало бы пару помостов для поединков устроить, тогда дело пошло бы бодрее, но, видно, решили, что жюри за всеми не усмотрит, а на одни защитные артефакты со встроенными датчиками касаний полагаться не стали.

Честно, говоря, поединки по большей части были совсем неинтересными. Первый же с участием парня из нашей академии остановили через две минуты, потому что это был не бой примерно равных, а избиение более слабого более сильным. Моя группа после этого сильно загрустила, начали проскальзывать выражения в духе: «Важна не победа, а участие». Это реально злило, поэтому я перестал отвлекаться на посторонние разговоры и занялся прокачиванием одного из доступных сейчас навыков: медитации. Причем занимался я ей, продолжая следить за обстановкой, поэтому начало своего боя не пропустил и подошел к площадке для поединков вовремя.

Наш тренер подойти не соизволил, в то время как участник от Военной академии был в компании своего, который сразу обратился ко мне с предложением:

— Слышь, парень, может, сразу сдашься, позориться не будешь? И тебе хорошо, и мы время сэкономим.

Голос показался знакомым. Похоже, со мной сейчас говорил тот самый преподаватель, который посчитал совершенно ненужными для Владика знания о дуэлях.

— Вы так в прошлый раз соревнования и выиграли? — поинтересовался я. — Настолько не уверены в своем участнике?

Военный разозлился, но ответил почти спокойно:

— Ты совсем не смотришь за новостями фехтования? Твой нынешний противник — победитель состязаний прошлого года. Так что, если не хочешь опозориться на глазах своих друзей, прими предложение о сдаче до начала поединка.

— Прекрасное предложение! — воодушевленно заявил Богданов, как раз подошедший к этому моменту. — Илья, я считаю, надо соглашаться.

— Это вы так считаете.

— Может, договоримся без его участия? — предложил военный, поворачиваясь к тренеру из нашей академии. — А то парень какой-то упертый.

— Я подам жалобу, — сразу бросил я. — И сейчас в жюри, и потом в ректорат академии. О вашем сговоре с целью пропихнуть своего участника без отбора.

— Мне не надо его пропихивать! — рявкнул военный. — Даже если он вдруг проиграет на отборочном этапе, он проходит в следующий тур как победитель прошлых соревнований.

— Тогда я вообще не понимаю, чего вы боитесь?

— Я боюсь? Ах ты мелкий говнюк, — окончательно разозлился он. — Макс, размажь его с особой жестокостью тонким слоем по помосту. Как можно унизительнее. Будут тут всякие алхимики умничать.

«Алхимики» он произнес настолько пренебрежительно, как будто говорил не о полезной профессии, а о каких-то сомнительных во всех отношениях личностях. Ладно, косметика, но существовало множество полезных зелий, без набора которых ни один уважающий себя военных не обходится.

— Смотрю, вам алхимические товары без надобности, — заметил я. — Это хорошо, потому что род Песцовых вам не продаст никогда и ничего.

Насколько я успел услышать, обязаловка по покупке шмаковской продукции для княжеских заведений была отменена и теперь все алхимические рода суетились, пытаясь отщипнуть от вкусного пирога хоть крошку.

— Больно надо всякое дерьмо покупать, — насмешливо хмыкнул военный. — Я посмотрю, у кого Греков будет закупаться — слыхал, поди, что ему дали карт-бланш в выборе поставщика для своей группы — вот там училище и разместит заказ. Нам дерьма не надо.

Появился весьма серьезный довод в пользу согласия на предложение Грекова. Увидеть рожу этого придурка, когда он узнает грековского поставщика, будет бесценно.

— Илья, может все-таки сдашься? — подал голос Богданов.

— А идите-ка вы к черту! — вызверился я. — От вас сегодня только и слышишь: «Сдавайтесь» и «Все пропало». С таким настроем в фехтовании делать вообще нечего. Сюда идут, чтобы побеждать, а не чтобы удобно сдаваться.

— Хочешь позориться — твое право, — разозлился теперь уже Богданов. — Хотя ты должен понять, что против прошлогоднего победителя тебе не выстоять. Получится избиение младенца. И академия будет выглядеть не лучшим образом. Но тебе, видать, плевать. Хочешь потешить собственное эго. Что ж, тебе его просто опустят ниже плинтуса.

Вдохновляющие слова наконец закончились, но не потому, что у Богданова внезапно отнялась речь, а потому что нас вызвали на помост. Выдали по клинку и по защитному амулету, который я тут же проверил на работоспособность.

«Интересное решение, — неожиданно проснулся Песец. — Такое впечатление, что из моего времени. Но сам артефакт — определенно новодел».

«Потом поговоришь. Не отвлекай».

«От чего не отвлекать? Да ты всех в этом зале должен с закрытыми глазами размазать. Зря ты, что ли, столько времени проводишь в Полигоне?»

«Хоть кто-то уверен в моей непобедимости».

Песец гордо выпрямился.

«Разумеется. Я же тебя знаю лучше, чем кто другой».

— Ничего личного, — сказал Макс, — но не выполнить приказ я не смогу. Извини, но сказали размазать с особой жестокостью — размажу.

— Ничего личного, — повторил я за ним. — Но выполнить приказ у тебя не получится.

Он издевательски усмехнулся и отсалютовал мне, я ответил тем же, после чего мы разошлись и раздался сигнал к началу боя. Противник сразу бросился в атаку, намереваясь излупить меня тупым клинком, который можно было использовать только в качестве дубины. Тренировочное оружие отличалось на редкость отвратительным качеством, но мне с ним на Изнанку не ходить.