— Да-да — кивнул мне Армен.

Я услышал звук приближающейся машины и вытянул руку. Белая шестерка, с небритым усталым мужиком в качестве водителя, тут же прижимается к обочине.

— Командир, до центральной горбольницы подкинешь? — просительно улыбаясь, спрашиваю я.

— Сколько платишь? — интересуется мужик, окинув меня и Армена быстрым взглядом.

— А сколько надо?

— Пятерку дашь?

— Поехали– сразу соглашаюсь я, хоть это и многовато, но я в любом случае дал бы сколько он не попросил, благо деньги у меня есть.

Открываю заднюю дверцу и помогаю Армену забраться внутрь. Он, стиснув зубы, садится, но все же не удерживается от стона. Осторожно сажусь с ним рядом.

— Что заболел парень? — участливо спрашивает мужик, трогаясь с места.

— Да, что-то боли в животе сильные, наверное, съел что-нибудь — охотно отзываюсь я.

— Так скорую надо было вызывать — вскидывается мужик.

— Да, пока ее дождешься, лучше уж самим — поясняю ему.

— Тоже верно, — кивает в зеркало мужик.

Всю остальную дорогу водитель молчит, а я на ухо шепотом повторяю Армену нашу версию произошедшего, дополняя ее новыми деталями, периодически переспрашивая его, все ли он понял. Армен только кивает. не в силах произнести хоть слово. Мужик подвозит нас прямо к приемному отделению, благо сторож на шлагбауме не стал артачиться и открыл нам путь в больничный двор. Там я усаживаю товарища на скамейку рядом со входом, даю ему его майку с кровавым пятном спереди и заставляю ее переодеть, а сам быстрым шагом захожу внутрь. Там, в помещении, за мутноватым оргстеклом, с красной надписью «Приемное отделение» наверху, сидит молоденькая девушка в белом халате и вопросительно смотрит на меня.

— Девушка, милая, помогите, пожалуйста! Там, во дворе, на скамейке сидит мой товарищ с проникающим ножевым ранением брюшной полости.

Уже через несколько минут, по пандусу, громыхает каталка с двумя санитарами. Я машу рукой, показывая, где мы находимся, и санитары бегом несутся к нам. Армена осторожно грузят на каталку и катят обратно к открытым дверям. Я иду рядом и подмигиваю ему.

— Не волнуйся, братишка, все будет хорошо.

Армен только слабо улыбается в ответ.

— Так значит, вы утверждаете, что они хотели вас ограбить? — спрашивает меня усталый опер в поношенном сером костюме.

— Я не утверждаю, что именно ограбить, — терпеливо отвечаю я. — Они попросили у нас денег, а когда я сказал, что у нас их нет, сразу полезли в драку.

— Кто ударил вашего товарища ножом?

— Высокий парень, он и был зачинщиком драки. Я в этот момент возился со вторым. Потом услышал крик Армена, повернулся и увидел, как высокий парень удирает, а Армен сидит на земле и зажимает рукой живот. Мой противник тоже побежал вслед за высоким, а я, когда подошел к Армену, увидел, что у него на майке кровь.

— Так, значит, вы сами не видели, как высокий ударил ножом вашего товарища?

— Сам не видел, но я видел, как он убегает с ножом в руках, — терпеливо поясняю я. — Кто же, как не он, мог его ударить?

— Кто-нибудь находился в этот момент поблизости, кто сможет подтвердить ваши слова?

— Я никого рядом не видел. Там были только мы с Арменом и те двое.

— Послушай, парень! — Вдруг вскидывается опер, резко переходя на ты, — а не ты ли своего товарища и пырнул ножом?

— Да что вы такое говорите? — Удивленно уставился на опера я. На самом деле, я ничуть не удивился. Эта мысль сразу должна была прийти ему в голову — Армен — мой друг, и с чего я должен был бить его ножом?

— Ну посмотри, как получается. Вы с ним гуляли где-то в отдаленном районе, вокруг никого не было. Вы по какой-то причине поссорились. Слово за слово, и пошли в ход кулаки. В какой-то момент ты достал нож и в пылу драки пырнул его в живот. Потом осознал, что натворил, и привез его в больницу. А нож ты куда дел-то?

— Ну и фантазия у вас, — только и сказал я. — Вам бы книжки писать… научно-фантастические. Сможете стать новым Казанниковым или Беляевым, если постараетесь.

— Ну, ну. Ты тут еще позубоскаль мне! — вызверился на меня опер.

— Что тут у вас, Саша? Чего ты кричишь?

Слышу я знакомый голос и, обернувшись, вижу своего частого партнера по схваткам на стадионе Динамо Жору Гонгадзе в милицейской форме, который как раз зашел в комнату, где меня допрашивали.

— Юрка, ты здесь какими судьбами? — увидев меня, поднял брови Жора.

— Да вот у меня друга ножом в драке пырнули, а теперь меня обвиняют, что это сделал я. — отвечаю ему, бросив укоризненный взгляд на опера.

— Ну, никто тебя пока ни в чем не обвиняет, — возражает мне опер — просто я задал тебе вопрос и хотел получить на него ответ.

— Что там у вас произошло, Юра? — Гонгадзе требовательно смотрит на меня.

Я уже в который раз за сегодня пересказываю наскоро выдуманную мной историю, и сам вижу, сколько в ней дыр. Гонгадзе качает головой и просит опера.

— Саша, выйди, пожалуйста, на пять минут, мне тут с Юрой потолковать нужно.

Опер недовольно хмыкнул, но все же вышел из кабинета. Гонгадзе подошел ко мне, поставил себе стул напротив и сел.

— Юра, ты мне доверяешь? — спокойно спросил он.

Я молча кивнул головой.

— Тогда расскажи мне, как действительно было дело, а я постараюсь тебе помочь.

— Жор, я тебе расскажу, но нигде и никому больше я этого не подтвержу. Я по любому не бил ножом своего товарища, и когда вы его опросите, это станет ясно. Так что, повесить на меня это дело по любому не получится.

Гонгадзе смотрит на меня своими черными глазами и скептически хмыкает.

— Никто ни на кого ничего вешать не собирается. Давай рассказывай, партизан хренов.

Я кратко, без упоминания личностей и излишних подробностей, ввел его в курс дела. Жора, по ходу моего рассказа, только хмыкал и восклицал.

— Вот дебилы!

Потом, когда я закончил, он только покачал головой.

— Юрка, какой же ты дурак! Ну нахрена тебе это было нужно? Вас же просто там всех поубивать могли. Это хорошо, что только у одного придурка был нож. А если бы у нескольких? Про заводских давно дурная слава идет, там что ни день, то групповая драка или поножовщина. У них в поселке много отсидевших, и там соответствующая атмосфера. Молодежь тоже с криминальным душком, даже те, кто спортом занимается.

— Жор, да понимаю я. Но другого выхода не было. Они бы начали меня вылавливать одного толпой, и думаешь, лучше бы было? Наши пацаны за меня подписались, и мы дали им все вместе отпор. Раз там такие все понятийные, то мы сейчас все в белом, так как были в своем праве, и ничего не нарушили. Это за ними косяк. Я теперь сам все решу с их старшими.

Гонгадзе снова скептически хмыкнул.

— А ты не думаешь, что их старшие с тобой и говорить не станут?

— Не попробую, не узнаю.

— Как бы нам потом не пришлось твой труп вылавливать где-то из реки.

— Жор, да ты сам прикинь, зачем им такие проблемы по столь пустяковому случаю? Я ведь никому дорогу не переходил. На соревнованиях выиграл честно, а потом отбился от нападения один против троих. На стрелку пришел, как и договаривались, со своими парнями, без оружия и нигде не сподлянил. Смысла меня ломать, им нет.

— Ладно, в том, что ты говоришь, есть какой-то смысл, — подумав, вздохнул Гонгадзе. — по своей линии я тебя прикрою, скажу Сашке, чтобы он тебя не прессовал. Надеюсь, твой товарищ слово в слово повторит то, что ты рассказал Сашке.