– Ты решила, что эта болезнь смертельна, но допустила ошибку. Я собираюсь помочь в последний раз. У тебя хранится та моя тетрадь. Перейди на страницу пятьдесят восемь. Следуй указаниям. Через несколько дней тебе полегчает.

Я обдумываю ее слова.

– Ты выполнила свой долг перед мужем и его семьей. Теперь ты должна обратить внимание на другое. Твое предназначение – стать хорошим женским врачом, и тебя ждет особая судьба. Ты будешь использовать искусство, которому научилась у меня, чтобы спасать больных, и проживешь хорошую, полезную и необычайно долгую жизнь аж до семидесяти трех лет.

Может ли ее пророчество оказаться реальностью?

– И знай, – продолжает она, – твоя болезненность поможет в дальнейшем. Врач, который понимает свою собственную природу и свои страдания, способен лучше врачевать других женщин, потому что сочувствует им.

Она уходит. Интересно, откроет ли она дверь, пройдет сквозь стену или просто растает… Напоследок бабушка произносит:

– Тебе еще предстоит важная задача. Я не смогла помочь Мэйлин, но тебе это по силам. Подари ей желанный подарок. И помни: следуй моим рецептам!

Я резко сажусь на кровати. Мэйлин все еще спит, сидя на табурете и положив голову на мое одеяло. Маковка свернулась калачиком на полу в первой прихожей. Я открываю потайную панель в своей кровати и достаю бабушкину тетрадь, а потом осторожно касаюсь щеки Мэйлин. Ее глаза расширяются, когда она видит, что я сижу.

– Поможешь мне?

Она неуверенно кивает. Я поднимаюсь, цепляясь за резьбу, украшающую арку в виде полумесяца. Мэйлин поддерживает меня, пока я, шатаясь, иду вперед. Я могу ходить только потому, что она заботилась о моих ногах. Мы проходим через гардеробную, перешагиваем через Маковку и попадаем в мою комнату. Я покачиваюсь, перебирая в уме все, что рассказала мне бабушка.

– Проводи меня к столу, – прошу я.

Мы добираемся до цели, Мэйлин зажигает фитили двух ламп, а я открываю бабушкину тетрадь на указанной ею странице. Пока я читаю вслух, Мэйлин достает ингредиенты с полок и из шкафов.

Бабушка была права. Температура спадает, легкие постепенно очищаются от мокроты, хотя на полное восстановление сил уйдут месяцы. Выздоровление дает мне время поразмыслить. Мне повезло, что с самого детства обо мне заботились и любили меня близкие мне женщины. Теперь пришло время расширить их круг, чтобы я могла сделать для своих дочерей и других женщин в Благоуханной усладе то, что сделали для меня бабушка, госпожа Чжао, Мэйлин и даже Маковка.

Весна начинает заявлять о себе, хотя цветы на сливах по-прежнему уязвимы для заморозков. В это время мы должны распрощаться с прошлым и открыться будущему, я так и поступаю. Побывав на краю смерти, я обнаруживаю в себе внутреннюю силу, о которой твердила мне бабушка, и думаю о том, сколько всего еще смогу сделать за отмеренные мне годы. Кроме того, я понимаю, что настала пора решить проблемы, замахнуться на которые мне не хватало смелости в прошлом. Когда‑то бабушка Жу сказала, что, если я хочу быть услышанной, мне следует раскрыть рот, – теперь я собираюсь последовать ее совету, как только наберусь сил и решу, что пора навестить свекровь.

Отец, когда мы беседовали с ним в Павильоне отшельника после повторного дознания, предостерег меня, что интриги в Благоуханной усладе никуда не делись, те, кто их плел, продолжат этим заниматься. Скорее всего, он был прав, но я не смогу жить дальше, пока окончательно не разберусь с тем, что случилось с Целомудренной тетушкой и Мэйлин. Отец решил не привлекать госпожу Ко в качестве свидетельницы, но у меня остались вопросы, на которые я хотела бы получить ответы.

Тихое покашливание. Знакомый звук встречает меня, когда я вхожу в спальню госпожи Ко впервые с тех пор, как много месяцев назад уехала в столицу. Пташка открывает окна, чтобы в комнату проникал солнечный свет и рассеивался удушливый запах спиртного. Свекровь видит меня и зовет к своей кровати. Я стою, спрятав руки в рукава, давая таким образом понять, что здесь не для того, чтобы поклоняться или подавать чай. Должно быть, она видит, как я изменилась, или догадывается о цели моего прихода, потому что говорит:

– У меня хорошие новости. Я решила, что ты можешь открыто практиковать медицину. Ты доказала, что являешься минъи, именитым врачом.

После стольких лет и всего произошедшего я говорю:

– Меня так просто не купишь и не заставишь замолчать.

Госпожа Ко замирает, словно проглатывая слова, которые собиралась произнести. Я не сомневаюсь, что впереди трудный разговор, но я буду клещами вытягивать из свекрови правду, слово за словом.

– Это вы уложили доктора Вана в постель госпожи Чэнь? – спрашиваю я. – Или произошло что‑то другое – изнасилование или связь по соглашению, – что вы решили сохранить в тайне?

Я ожидаю сопротивления, если не прямого отрицания, и готова к любому варианту. Но свекровь удивляет меня: она смотрит прямо мне в глаза и хлопает по кровати рядом с собой.

– Садись.

Естественно, я подчиняюсь.

– Я люблю Маожэня, – начинает она. – Он мой сын. Но он был единственным. Я пыталась завести еще одного с мужем, а получила трех дочерей. Хотя мы были еще молоды, наступил момент, когда он не смог или не захотел попробовать снова. Я подумала, что он потерял ко мне интерес.

– Именно поэтому вы приобрели госпожу Чэнь.

– Когда она не забеременела в первые месяцы пребывания здесь, я подумала, что у нее могут быть те же проблемы с господином Яном, что и у меня. Не забывай, прошло уже много лет с тех пор, как я в последний раз носила ребенка. Отчаявшись, я обратилась за советом к доктору Вану. – На несколько мгновений она умолкает. – Если бы с Маожэнем что‑то случилось, особенно когда он начал ездить в Нанкин и обратно, все перешло бы ко Второму дядюшке. Власть. Особняк. Земельные владения. Принятие решений. Я должна была сделать все возможное, чтобы Благоуханная услада и все имущество Янов достались нашим прямым потомкам, даже если это означало действовать за спиной мужа, избавляя его от унижений. Я подослала доктора в постель наложницы. – Она берет меня за руку и заглядывает в глаза. – С появлением Маньцзы у нас с мужем появился ритуальный сын на случай, если с Маожэнем что‑то случится. Но, конечно, все, чего я желала, – чтобы ты подарила нам желанного внука, как в итоге и получилось.

– Но не сразу.

Мы смотрим друг на друга. Наконец я говорю:

– Я часто вспоминаю тот день, когда мы с госпожой Чэнь сообщили о беременности. Мне показалось, что вы разозлились.

– Не разозлилась, скорее удивилась. Если бы я знала, что ты ждешь ребенка, все могло бы сложиться иначе.

– Но у меня родилась девочка, так что проблема никуда не делась.

– Что правда, то правда. – Она поднимает глаза и глядит в окно. И, как ей свойственно, вновь удивляет меня до глубины души. – Однажды, когда ты станешь главной в Благоуханной усладе, ты, возможно, поступишь так же, как я…

– Я бы никогда…

– Разве? Это обязанность – следить за тем, чтобы род продолжался, чтобы было кому делать подношения предкам. В конце концов ты понесешь это бремя. Именно к этому я готовила тебя все эти годы. Это был мой высший долг как свекрови.

Я неправильно истолковала ее действия и ее отношение ко мне? Возможно. Но сейчас речь не об этом.

– В любом случае, – продолжает свекровь, – доктор Ван подарил семье Ян сына, в котором она так нуждалась. Тогда я еще не понимала, что его желания выйдут за мыслимые пределы…

– Вы могли бы остановить его.

– Как? Подумай, Юньсянь. Мое вмешательство могло бы обернуться позором для моего мужа, сына, тебя и всех остальных в нашем роду. В том числе и для дочерей госпожи Чэнь.

Я о них и не думала.

– Они тоже от доктора Вана?

Госпожа Ко качает головой.

– Мой муж в итоге подарил ей четырех дочерей, на одну больше, чем мне…

– А как же Целомудренная тетушка?

– До повторного дознания я считала ее смерть печальным несчастным случаем… – Далее она отвечает на вопрос, который я собиралась задать следующим: – Тебя интересует, знала ли я про травы, которые доктор Ван велел давать тебе в Пекине? Да. Но клянусь, мне в голову не приходило, что они опасны для тебя и ребенка. – Она сжимает мою руку. – Я призналась в этом твоему отцу, когда он только приехал на повторное расследование. Нужно было защитить потомков наших двух семей, и мы вместе приняли решение. Он сказал мне, что в наказание я буду вечно страдать в Загробном мире. Я ответила, что меня это устраивает.