К счастью, мне не приходится далеко идти: все собрались в галерее четвертого двора, возле места смерти – так принято. Мужчины сидят вместе по левую сторону прохода. Первый ряд занимают три самых важных человека в семье: господин Ян, слева от него мой муж, справа – Второй дядюшка. Я никогда раньше не видела их троих рядом, и меня поразило, насколько сильна в них кровь Ян: у всех круглые лица, одинаковый рост, телосложение и даже цвет волос. Я также впервые вижу доктора Вана. Он совсем не такой, каким я его себе представляла, а гораздо моложе – ему около тридцати пяти; у него высокие скулы и внимательные глаза под идеальными бровями. Он чисто выбрит, как и мой муж, и одет просто, но элегантно. Я нахожусь по правую сторону прохода вместе с госпожой Ко и несколькими женщинами, которые поспешили во двор на мои крики. Я вижу повитуху Ши, но Мэйлин нет, хотя я ожидала, что она поприсутствует в качестве ученицы. Целомудренная тетушка лежит на столе под муслиновой простыней. Со своего места я вижу белые орхидеи, которые манили меня три ночи назад.

За маленьким столиком сидит мужчина. На нем длинная мантия с вышитыми знаками отличия его ранга. На голове черная шапочка с двумя крыльями над ушами. Редкая борода едва прикрывает его подбородок, а две длинные пряди волос, похожие на раздвоенный язык змеи, тянутся вниз по груди. Он начинает с того, что представляется.

– Я – магистрат Фу. Я единственный следователь. Я могу произвести арест. Я также выступаю в роли судьи и могу вынести приговор, если будет обнаружено правонарушение. – Он делает паузу, разглядывая нас. Затем продолжает, тщательно выговаривая слова: – Я ожидаю правды и, если понадобится, прикажу применить один из трех принятых методов пыток – избиение палкой, щипцы для лодыжек мужчин и щипцы для пальцев женщин. Те, кто лжет или фальсифицирует доказательства, получат сто ударов тяжелым прутом, как предписано Управлением по наказаниям.

Магистрат умолкает, давая нам возможность переварить сказанное. Затем продолжает:

– Все дознания должны проходить в присутствии семьи и обвиняемого, если таковой имеется, чтобы добро и зло могли встретиться лицом к лицу, без тайн, без проволочек, без шансов выгородить родителей, бабушек и дедушек, братьев и сестер или слуг или позволить виновному избежать наказания за свои деяния.

Он тянет за один из хвостиков бороды.

– Нет ничего серьезнее, чем дело о смертной казни, если оно действительно окажется таковым. Ни к одной улике нельзя относиться легкомысленно. Если будет допущена хотя бы одна крошечная ошибка, последствия могут растянуться на десять тысяч ли.

Далее он официальным языком отмечает дату, провинцию, префектуру, имена и титулы присутствующих, а потом зачитывает бумагу, лежащую перед ним на столе.

– Мы собрались сегодня, чтобы выяснить, что привело к смерти Ян Фэнши, известной как Целомудренная тетушка. Судя по этому обращению, я понимаю, что она никогда не была замужем. Ей было семьдесят лет.

Значит, Ян Фэнши. Почему я не удосужилась узнать ее имя?

Магистрат Фу окидывает взглядом собравшихся, пытаясь понять, не хочет ли кто‑нибудь поправить его. Не дождавшись никакой реакции, он продолжает:

– Каждый чиновник на моем посту следует правилам, изложенным более двух веков назад в сочинении «Собрание отчетов о снятии несправедливых обвинений» Сун Цы, который первым в мире разработал и записал процесс судебной экспертизы. Мы последуем его примеру и начнем с осмотра места происшествия, где наступила смерть. Это особенно важно в случаях утопления. Мы осмотрим землю, чтобы выяснить, не потеряла ли жертва опору или не столкнули ли ее в воду преднамеренно. Я прошу господина Яна и доктора Вана сопровождать меня.

Трое мужчин направляются к тропинке, по которой я шла той ночью. У доктора Вана решительная, но удивительно грациозная походка. После нескольких минут невнятного разговора за кустами азалии, где я обнаружила тело тетушки, они возвращаются. Как только мужчины усаживаются, магистрат Фу произносит:

– Была ли нарушена целостность почвы у кромки воды? Да. Если бы жертвой был мужчина, я бы заподозрил, что имела место борьба, поскольку грязь и ил в этом месте сильно взбаламучены, но жертвой стала женщина с забинтованными ногами. Как мужчины, мы восхищаемся жертвами и болью, которые терпят женщины, чтобы дать нам насладиться красотой, и знаем, что на забинтованных ногах трудно удержать равновесие. Боюсь, это не первый случай, с которым я сталкиваюсь, когда женщина, пошатнувшись, падает и встречает смерть. Пожилые женщины особенно уязвимы. – Его слова повисают в воздухе. Потом он продолжает: – Следующий вопрос, который мы должны задать себе, – утонула ли погибшая? При обычных обстоятельствах я бы сказал, что глубина пруда слишком мала. Вы согласны, господин Ян?

– Да, – кивает мой свекор.

– И вы тоже, доктор Ван?

– Я полностью согласен с вами, господин магистрат.

Мне тоже нет причин возражать – я уверена, что смогу пересечь пруд вброд и не промокнуть выше колена.

– Тогда перейдем к осмотру тела. Повитуха Ши, пожалуйста, выйдите вперед и расскажите нам о том, что обнаружил дознаватель во время осмотра.

Я всегда с любопытством слушала истории Мэйлин о вскрытиях, но когда речь идет о женщине, которую знаешь, которой симпатизируешь, полный занимательных загадок рассказ приобретает совсем другой смысл. Для повитухи Ши это дело привычное, она ведет себя уверенно и говорит так же авторитетно, как и во время родов. Я узнаю больше подробностей, чем мне бы хотелось. Более того, когда повитуха Ши откидывает покрывало, я вижу предоставленное на всеобщее обозрение обнаженное тело Целомудренной тетушки. Женщины громко ахают, мужчины хранят полное молчание. Возможно, такова традиция на дознании, но это шокирует.

От выпитого чая у меня бурлит в животе, и мне приходится закрыть глаза, чтобы собраться.

– Как видите, я сняла с нее одежду и украшения для волос, – объясняет повитуха Ши. – Все это завернуто в рисовую бумагу и передано родным. Обычно я обмываю труп смесью горячей воды, вина и уксуса, но дознаватель счел нужным показать вам следы грязи и воды из пруда на трупе и внутри него. Во всех случаях утопления вода ищет пристанище в животе, что он и обнаружил с помощью пальпации.

Я обдумываю это, и мне кажется, что это согласуется с тем, что Мэйлин рассказывала мне в прошлом.

– Тогда вопрос в том, почему она утонула? – спрашивает магистрат Фу.

Повитуха Ши колеблется.

– Продолжайте! – призывает магистрат.

Повитуха Ши смотрит на доктора Вана, он кивает в знак поддержки. Меня удивляет, что мать Мэйлин слушается врача, но прежде я единственный раз видела ее в присутствии мужчины – это были мои роды, и тогда присутствовал тоже доктор Ван.

– Если бы госпожа Ян упала, – наконец говорит повитуха Ши, – она раскрыла бы ладони. Если она прыгнула в воду – скажем, собираясь покончить с собой, ее кулаки были бы сжаты, а глаза закрыты. Если кто‑то держал ее под водой…

Новая порция испуганных вздохов прерывает рассказ повитухи. По моему телу разливается тепло, но кожей я чувствую холод.

– Мы посмотрели, нет ли грязи под ногтями, во рту или в ноздрях, – продолжает повитуха Ши. – Это позволило бы предположить, что ее удерживали на дне пруда. Но не нашли ничего подобного.

Однако с моего места руки и рот Тетушки кажутся измазанными грязью. Интересно, заметили ли другие это несоответствие?

– Вы не упомянули о еще каком‑то важном факте, не так ли? – спрашивает магистрат Фу.

Повитуха Ши медленно кивает.

– Тело расположили так, чтобы присутствующим не была видна вмятина на левой стороне головы: она ударилась головой при падении.

Хотя я хочу почтить память Целомудренной тетушки, изучая мельчайшие детали и задавая вопросы, легкий прилив энергии от чая улетучился. Я снова чувствую головокружение и лихорадку. К тому же пришло время кормить дочь, и у меня болит грудь… Эх, тетушка… Я благодарна, что не увидела этих повреждений, когда нашла ее.