Разбив народные оковы,
Ты рабство обратило в сон :
С отменой преимуществ новый
И дух и смысл обрел закон.
185
Кумир свободного народа,
Ты меньше ведом, чем любим:
И Тибра и Кефиса воды
Гордились именем твоим.
Стремясь к бессмертию ревниво,
И воины и мудрецы
В горах Гельвеции счастливой
Тебе кадили, как жрецы.
И Франклин, победитель молний,
Став у державного руля,
Твоею славою исполнил
Пенсильванийские поля.
Луара, Рона, Сена, живо
Брега украсив, ждут забав:
С челом, увенчанным оливой,
Сойди и празднество возглавь.
О, благотворное светило,
Свой бесконечный свет излей,
Чтоб тирании блеск затмило
Сияние твоих лучей.
Он сгинет в ночи преисподней,
Гонимый славою твоей, —
С тобой и почва плодородней,
И небеса с тобой ясней.
181. ГИМН В ЧЕСТЬ ПОБЕДЫ,
ПРОПЕТЫЙ МОНТАНЬЯРАМИ НА ПОЛЕ СОГЛАСИЯ
20 ПРЕРИАЛЯ II ГОДА РЕСПУБЛИКИ (июнь «st1:metricconverter w:st="on» productname="1793 г"·1793 г«/st1:metricconverter·.)
Мужчины
О, боже сил! Сам у народа
Зажег ты мужество в груди,
Победа — спутница похода —
Несет знамена впереди.
Вершины Альп и Пиренеев
Тиранов гибель зреть могли,
И там, на севере, слабея,
В крови их полчища легли.
186
Мужской хор
Но прежде чем вложить мечи свои в ножны,
Клянемся все, что зло мы истребить должны!
Женщины
Внимайте, матери и девы,
Тому, кто правит всей землей,
Супруги, дети, братья — все вы
Шли за свободу смело в бой.
Когда приспешник преступленья
Жизнь молодую пресекал,
Сын за отца — ему в отмщенье —
Над трупом павшего вставал.
Женский хор
Но прежде чем вложить мечи свои в ножны,
Клянемся все, что зло вы истребить должны!
Мужчины и Женщины
Так будьте, воины, смелее!
Молитесь, девушки, нежней!
Отдайте, матери, скорее
Для дела славы сыновей!
Вы, старики, рукой дрожащей
Не в силах приподнять копье —
Так шлите юности кипящей
Благословение свое!
Хор
Но прежде чем вложить мечи свои в ножны,
Клянемся все, что зло мы истребить должны!
182. ВЗЯТИЕ ТУЛОНА
10 нивоза II года Республики
(30 декабря «st1:metricconverter w:st="on» productname="1793 г"·1793 г«/st1:metricconverter·.)
ГИМН
Опять французским став, Тулон
На пленную волну отныне не взирает
С высот своей скалы, освобожденный, он
Вслед Альбиону угрожает.
187
Огни, которые зажгла врагов орда,
Обрушились на них самих, как сонмы фурий;
Морей тираны, их суда
Теперь преследуемы бурей.
Великого народа злой
Соперник обречен на неуспех заране;
Героями всегда идут французы в бой,
Преступниками — англичане.
Но власть, царящая извечно в небесах,
Под покровительство берет судьбу народа,
И самовластие во прах
Стремится обратить природа.
Твои, о Англия, суда,
Окровавленные под Генуей суровой,
Французскую волну грязнили, навсегда
Суля нам рабские оковы.
А наши, Плимуту неся свободы весть,
Утешат весь Ламанш, разбойником плененный,
Чтоб знамя вольности вознесть
Над Темзой мрачною и сонной.
Напрасно мните вы и впредь,
Цари, священники, наемные солдаты,
Свой самовластный скиптр над морем простереть
Ценой коварства или злата.
Полмира восстает: на нас теперь лежит
Забота вновь обресть народов клад бесценный;
Длань новых римлян сокрушит
Зубцы второго Карфагена.
Восстань, чело свое покрой
Вновь, океана дочь, и лавром и цветами,
Брега Италии и Франции омой
Своими нежными водами,
Неси сокровища на ласковой груди
Из Адриатики, из дальней Византии,
И в наши гавани введи
Обилия дары благие.
Мы торжествующий народ,
Французы, жребий наш вершит судьбу вселенной:
Не солнце ль новое над всей землей встает,
Плодотворящее бессменно?
188
Все сущее с мольбой его взыскует благ —
Светила, чьих лучей зиждительное пламя
Земным тиранам — злейший враг,
Народам — пища, свет и знамя.
183. ГИМН ВЕРХОВНОМУ СУЩЕСТВУ
(«st1:metricconverter w:st="on» productname="1794 г"·1794 г«/st1:metricconverter·.)
Источник истины, кого не чтит хулитель,
Свободы божество и естества отец,
Всего живущего извечный покровитель,
Его хранитель и творец —
Никем не созданный и всем необходимый,
Зиждитель доблестный, законности оплот,
Враг самовластия, вовек неколебимый,
Французы ждут твоих щедрот.
Ты сушу утвердил над зыбкими морями,
Ты правишь молнией и ветры всюду шлешь,
Ты, солнцу сообщив живительное пламя,
Всем смертным пищу подаешь.
Ночная странница заоблачным туманом
Безмолвной поступью идет наперерез:
Ты указал ей путь, и звездным караваном
Равнину населил небес.
Повсюду твой алтарь мы зрим нерукотворный:
В селеньях, в городах, в пещерах дикарей,
В долине низменной и на вершине горной,
И в небе и на дне морей.
Но есть алтарь иной, — твоя святых святая, —
Над эмпиреями тобой взнесенный храм:
Не в сердце ль праведном сам бог живет, вдыхая
Его чистейший фимиам?
В очах у воина, бесстрашия и гнева
Исполненных, твое величие сквозит;
Во взор опущенный неискушенной девы
Ты заложил прелестный стыд.
189
На старческом челе премудрости высокой, —
Твоей премудрости, — след ясно различим;
Осиротевшее дитя не одиноко
Под взглядом отческим твоим.
Ты взращиваешь там, в земли горячих недрах,
Чудесное зерно грядущего плода.
Ты посылаешь ей дождей напиток щедрых
И благостные холода.
Когда же глас весны волшебным наважденьем,
Разлитым в воздухе, воспламеняет кровь,
Все то, что создал ты, — предавшись наслажденьям,
Себя воспроизводит вновь.
От сенских берегов до вод Гипербореев
Природу облачив в слепительный убор,
Несчетные дары своим сынам рассеяв,
Ты внемлешь их умильный хор.
И солнца и миры, путь соблюдая верный,
Простерты пред тобой, твои лишь чудеса
Поют на все лады, гармонией безмерной
Преисполняя небеса.
Под сенью царственной ты в страх приводишь власти,
Но скорбь врачуешь ты под кровлями лачуг;
Гроза преступника, не ты ль во дни несчастий
Защита и последний друг?
Тиранам и рабам ничто твоя опека:
