Грёбаный «Вышний»! И его задание.
Набрали высоту, прошёл час с лишним. Пассажиры ходили между креслами по единственному положенному им маршруту — в туалет и обратно. «Как принцесса» разнесла прохладительные напитки, Стасу — с добавкой по его просьбе, но не использовала этот повод для знакомства с боксёром.
Носовым небожителям положен коньячок. Или шампанское.
Точно — шампанское? Я прислушался к хлопкам. Что за хрень… Вино не открывается с серией хлопков, похожей на автоматную очередь из чего-то компактного с глушителем.
Быстро проскочил в хвостовой туалет и занял одну из кабинок, продолжая прислушиваться к происходящему.
— Пассажиры рейса Москва-Нью-Йорк! — прозвучало по-русски. — Самолёт захвачен Организацией освобождения Палестины. Если будете сохранять спокойствие и благоразумие, долетите до своего Нью-Йорка. Иначе мы будем вынуждены стрелять. Слушайте правила: с места не вставать ни по какому поводу без разрешения наших братьев. Все распоряжения исполнять безоговорочно. Счастливого полёта!
Громкоговоритель смолк, оставив меня в раздумьях. Некоторые вообще считают туалет лучшим местом для размышлений.
Вот он, неучтённый фактор, из-за которого «Вышний» потерял информацию о матче СССР-США. Но чужой не получил и сведений о крушении самолёта. Собственно, пока в моём субъективном времени он не упал, газеты не напишут, информация не появится…
В прежней версии истории не осталось никаких данных об угоне Ил-62 с американским сенатором на борту, наверняка — топовой новости месяца. Значит, я уже раздавил бабочку. Например, кажущееся незначительным вмешательство в турниры боксёров-любителей, изменение раскладов в барышах на тотализаторе сыграли свою роль. Кто-то выиграл или потерял деньги, поменял какое-то решение, и покатилось…
Но что делать здесь и сейчас, на высоте десять тысяч пятьсот метров?
Кодекс разумного поведения заложников гласит: не противиться требованиям террористов и ждать помощи от профессионалов. Ага… Но парни уже стреляли. Наверняка пересекли черту между чистой угрозой и мокрухой, теперь не остановятся, пока в распоряжении есть живые заложники.
Я выживу даже с пулей в сердце, хоть это очень больно. Но не при крушении самолёта. Без папы Кима не заработаю, это он у нас дока находить букмекеров и делать ставки, не привлекая внимание КГБ. Я делаю самую простую часть работы: вышибаю мозг соперникам, но не насмерть, понарошку. Нам сейчас грозит лишиться мозгов совсем.
К чёрту осторожность!
Угонщикам нет ни малейшего доверия. Организация освобождения Палестины ни при каких раскладах не угонит самолёт СССР, Ясир Арафат, сукин сын и террорист, ходит в личных друзьях Брежнева, целуется с ним так страстно, что голубые обзавидуются. Захват американского или английского борта вполне допускаю, но аэрофлотского…
Следовательно, угонщики лгут. Тем опасны вдвойне.
Прямо в тесноте туалетной кабины наскоро размял мышцы. Мой избыточный вес скорее помеха, чем помощь, лучше бы был как в юности — худой и звонкий. Ну, работаем с тем, что есть.
Напряг память, вспомнил «бизнесменов» с юга. Семеро… Или восемь? Точно — семь. Объявивший о захвате говорил чисто, южный кавказский или азиатский акцент едва различим. Гражданин СССР? Возможно.
Приближавшиеся к хвосту тоже говорили по-русски, им вторили женские стенания don’t touch me! (не трогайте меня), один из угонщиков пообещал англоязычной, что сейчас она впервые в жизни познает «настоящего» мужчину и будет в восторге.
Дилетанты. Даже не проверили самолёт, а уже пошли развлекаться. Судя по голосам и топоту ног, их двое.
— Абдулла! Тут есть служебный отсек, я обслужу американку. Проверь всё в хвосте.
Послышался звук оплеухи. Женщина перестала причитать, только тихонько всхлипывала.
Я дождался, когда любвеобильный занялся небогоугодным делом и забрался на умывальник, упираясь спиной в очень низкий потолок. Когда Абдулла сунулся внутрь, это дало мне буквально микросекунду форы, использованную на удар ребром ладони между темечком и лбом. «Пли» сказал достаточно энергично, чтоб она погрузилась в череп Абдуллы до середины ладони, а пальцы пронзила резкая боль, я никогда не закалял руку ломать кирпичи.
Гул турбин, а в хвосте он особенно силён, обе пары двигателей находятся здесь, частично заглушил звук падения тела и автомата на пол. Точнее, это был короткий пистолет-пулемёт, напоминающий израильский «узи».
Проверил — заряжен. Осторожно выглянул из кабинки. В левую сторону просматривается салон, шторка, отделяющая от носового салона, отдёрнута, там стоит один из «бизнесменов» с пистолетом в руках. Да, оружия в салон они принесли богато.
Справа доносилось довольное уханье «настоящего» мужчины, ни разу не ракетчика, он трудился уже минуты три и пока не кончил, американка тихо всхлипывала. Прикинул, они оба находятся вне прямой видимости часового, и как только тот на что-то отвлёкся, я прыгнул за спину герою-любовнику. Левую руку на подбородок, правую на затылок, рывок… Хрустнуло.
Наверно, для женщины шок, что вошедшее в неё и только что радостно пыхтевшее тело мертво. Я не то чтобы за немедленное и поголовное истребление всех насильников мира, но оставлять эту падлу за спиной не хотел и без колебаний сломал ему шею.
Засунул «узи», или как его зовут, под тележку на колёсах, сам побежал по коридору, стерёгший его вскинул пистолет, я поднял руки.
— Не стреляйте! Ваш товарищ просил пройти в хвост! Я только исполнил его приказ.
Как раз со стороны туалетов раздался пронзительный вопль. Бедная, наконец, поняла, что совокуплялась с трупом, и невольно подыграла моему спектаклю.
Я посторонился, пропуская южного, и подмигнул Стасу, сам помчался за угонщиком, умершим, едва достигнув туалетных комнат, на сегодня самого смертоносного места на лайнере.
— Эскьюз ми, мисс, но вам придётся посторожить ещё один труп. Работает КГБ СССР.
Она, избавившись от любовничка, быстро натянула трусы и порванные колготки. Мелкая, с виду хрупкая, латиноамериканского типа, американка моментально взяла себя в руки и схватила пистолет у последнего жмура, умело проверив — находится ли на боевом взводе. Тушь потекла от слёз, на щеке расплывается фингал от оплеухи, но собранная, деловая. Готовая мстить.
— Позвольте, мистер Ка-Джи-Би, идти за вами и прикрывать спину. Драться не умею, но стреляю неплохо.
— О’кей. Только отстаньте на несколько шагов, вместе мы слишком приметны. Как вас зовут?
— Джей.
— Валерий.
Я скинул мастерку и легкий гольф, оставшись в чёрной футболке, спортивных штанах и зимних кроссовках, так, если схвачу пулю, получу меньше мусора в раневой канал. Взял пистолет насильника и сунул за пояс сзади, сам двинул вперёд.
Семь минус три равно четыре, задачка для первого класса. А вот как завалить оставшихся четверых, скучковавшихся в носу, в школе не учат.
Спортивные и партийные чинуши сидели в креслах, словно обосравшись. На передние сиденья бизнес-класса угонщики сложили убитых — экипаж в сине-белой форме и каких-то двух мужчин. Стюардесса, улыбавшаяся Стасу, больше никому не улыбнётся, застывшие васильковые глаза смотрели в потолок. Это — боль, пусть девочку ждут не самые худшие испытания в том мире. Надеюсь, не мучилась, пуля вошла в переносицу, оборвав жизнь моментально.
У самой двери в пилотскую кабину два чернявых «бизнесмена» что-то втирали по-английски солидному борову в очках, почти наверняка — тому самому сенатору, его руки были привязаны к подлокотникам изолентой. Не особо присматривались к происходящему в салоне и позволили подойти вплотную, видимо, не ожидали подобной прыти от заложников.
Я успел пальнуть первым, угодив угонщику в грудь, но второй успел меня достать. Пуля вошла у правого соска, застряв в лёгком. В удачливого стрелка мы одновременно всадили по пуле, Джей тоже не промахнулась.
— Ты ранен, Валери?
— Нет. Царапина… — я старался не хлюпать кровью, подступившей к горлу.
Какое бы ни было демоническое здоровье, помноженное на суперспособность к регенерации, с простреленной грудной клеткой боец из меня не очень. Остановил наружное и внутреннее кровотечение, пуля пока пусть болтается внутри.
